– Горо ранен, – кратко бросает телохранитель. – Спускайтесь, но не высовывайтесь и держитесь подальше от окон. Где-то в лесу засел снайпер.
Мы следуем за японцем. Он ведет нас через холл на кухню. Она расположена в противоположной части дома, и здесь единственное окно закрыто алюминиевыми жалюзи, через которые ничего не видно. Сэдэо встает у единственной двери, ведущей в остальные помещения, мы заходим внутрь. Тут есть ещё одна, но из неё можно попасть только в подсобку, где, как мне пояснила Максим во время экскурсии, хранятся пищевые припасы.
Горо сидит на стуле, держась за плечо. Лицо его бледно, но он стиснул зубы и держится.
– Сильно ему досталось, – шепчу я.
– Ничего, бывало и хуже, – отвечает сам японец.
– Я помогу.
– Знаете, как, Максим-сан? – интересуется Сэдэо от двери.
– Я офицер российской армии, если вы не знали. В прошлом, конечно. Меня обучали оказывать первую помощь, – говорит мажорка.
Японцы кивают головами. Ответ их обнадежил. Пока Максим достает из висящей на стене аптечки (как она тут оказалась, не знаю, наверное, потому что на кухне много острых предметов) бинты и антисептик, Сэдэо рассказывает, как происходило новое нападение. По его словам, нападавших было четверо. Двое вошли в дом со стороны главного входа, один – с тыльной, а четвертый прикрывал первых из лесного массива, вооруженный снайперской винтовкой.
– Действовали они быстро, на оружии – глушители.
– Потому был такой противный звук «пум-пум-пум»? – спрашиваю я.
– Так точно, – отвечает Сэдэо. – У нас, впрочем, тоже были глушители.
– Что было дальше?
– Двоих, что напали с фронта, Горо уложил. Третьего я ранил, он ушел в лес. Четвертый, что их прикрывал… не знаю, где. Но вряд ли теперь сунется, – ответил японец.
Горо кряхтит, пока Максим перевязывает его рану.
– Пуля прошла через мягкие ткани навылет. Кость и крупные сосуды не задеты. Надо бы в больницу, да нельзя. Так что будем лечиться в домашних условиях.
– Здесь нам оставаться невозможно, – говорит Сэдэо. – Они придут, и это будет скоро. Наверняка с подкреплением. Тогда не отбиться.
– Что же делать? – спрашиваю я. Опять накатывает это жуткое чувство одиночества и страха.
– Мы уберем тела, а потом уедем, – решительно говорит Максим. – Оставайся с Горо, мы пошли.