– Можно без вот этой секретности, а? – ёрзаю от нетерпения на месте, потому что тошнит уже от всех этих тайн. – Или ты боишься, что разболтаю кому-нибудь? – делаю тон немного язвительным, чтобы до мажорки дошло наконец: я и так весь словно на иголках, а она тайны строит.
– Хорошо, ёжик, – улыбается Максим. Вот откуда у неё, несмотря на трагические обстоятельства, чувство юмора? Причем уже не защитная реакция, она проявляет эмоции искренне. Удивительная девушка! Вот за это её и люблю. Вернее, мне пока не хочется признаваться самому себе в таком чувстве. Вдруг это просто игра моего богатого воображения? Напридумал себе в свете последних событий суперменшу, вот и воздвиг её на пьедестал. Хотя несправедлив, конечно. Максим столько делает для меня.
– Мы едем на яхту одного моего приятеля. Сам он с молодой женой отправился в круиз по Средиземному морю и просил присматривать за его посудиной. Я была там примерно неделю назад. Теперь вот настала пора посетить снова.
– Она разве не на охраняемой стоянке? – удивляюсь.
– Так и есть, но сам понимаешь: доверяй, но проверяй, – отвечает Максим.
Ещё одно подтверждение, что она – часть столичной «золотой молодежи». Вот какой у неё приятель имеется, однако! С яхтой. Ничего себе, кучеряво живут люди! Если я по сусекам поскребу, то мне на деревянную лодочку с скрипучими вёслами хватит. Речонку переплыть какую-нибудь мелкую, рискуя каждую минуту потонуть. А тут целый корабль.
– Что ещё за приятель такой? – спрашиваю недовольно.
– Ревнуешь? – усмехается Максим.
– Нет! – слишком резко отвечаю, выдавая своё чувство. Блин, зараза. Не смог сдержаться.
– Не парься, всё хорошо, – ласково говорит мажорка. – Он давний друг моего отчима. Примерный семьянин, к тому же в возрасте, ему чуть за 60. Тебе не конкурент.
Успокоила, так и быть.
Когда мы приехали на стоянку, то охранник пропустил Максим, лишь взглянув ей в лицо: узнал сразу, потому вопросов, кто и куда, не задавал. Мы проехали примерно ещё с километр мимо длинного пирса, у которого стояли всевозможных размеров, как их официально называют, «маломерные суда». Наконец, остановились. Максим и я вышли, японцы пока остались в машине. Их видеть, поскольку Горо был ранен, никому не следовало. Даже в таком пустынном месте могут оказаться лишние глаза и уши.
«Изабелла», – значилось на носу корабля золотыми буквами. «Нам сюда», – сказала мажорка и быстро поднялась по узкому трапу. Я последовал за ней. Максим быстро обошла все помещения, даже заглянул куда-то внутрь, под палубу, потом выбралась и помахала рукой. Сэдэо открыл дверь и вывел Горо из машины. Они взошли на борт яхты, Максим попросила меня отдать швартовы, помогла провести раненого внутрь.
Что такое «отдать швартовы» и как они вообще выглядят, я не знал. Потому просто стоял и смотрел по сторонам, пытаясь понять, чего от меня хотела мажорка. Через несколько минут она вернулась и сказала недовольно:
– Чему вас только в школе учат? Видишь тросы, которыми яхта привязана к пирсу? Это и есть швартовы. Их нужно отвязать и сложить на палубе. Выполняй, юнга! Начни вон с того, на баке.
– На чём?
– На носу, – сказала Максим. – Потом жди, а когда вернусь, освободишь ют.
– Чего освобожу?
– Зад судна! Да что ты, в самом деле, вообще ни одного корабельного термина не слышал? – удивилась мажорка.
– Да вот как-то не доводилось. Ну нет у меня друга с яхтой, – ёрнически ответил я.