– Поехали, – говорит Максим, прерывая мои размышления.
– Куда? А как же Костя? Квартира? – спрашиваю я.
– Мы сюда вернемся, но прежде надо помочь японцам. Ну, а с Костей вопрос решен. Пожалуйста, не напоминай мне о нём больше, договорились? – голос мажорки звучит устало и с далекими нотками агрессии.
– Да, как скажешь, – отвечаю. Хочу добавить в конце «любимая», но боюсь, что это будет лишнее. Не тот момент, чтобы проявлять своё чувство. Которое к тому же не оформилось до конца.
Мы выходим из квартиры, где Максим пополнила свои финансы (оказалось, у неё там есть заначка, притом довольно внушительная, и мне даже захотелось поинтересоваться, откуда дровишки, но я постеснялся) и направляемся в аптеку. Там купили необходимые препараты, названия которых мажорка вычитала в интернете. Правда, пришлось сунуть взятку – не хотели отдавать антибиотики без рецепта.
Двинулись в обратный путь. Далековато нам предстояло забраться. Но делать было нечего: о прибытии телохранителей знает лишь отчим Максим, Альберт Романович, а ему, как мы поняли, вообще наша судьба безразлична. Потому рассчитывать на его помощь не приходится. Да и опасно: станут искать нас, могут задеть его. Кирилл Андреевич уже пострадал, а киллеры, которые в третий раз пришли за нами, если бы отчим мажорки раньше не уехал, могли и ему навредить. Мне кажется, им вообще поставлена задача уничтожить любого, кто окажется рядом с нами. Лишние свидетели, так сказать.
Обратная дорога протекает довольно быстро, поскольку Максим вызывает такси по телефону, купленному по дороге. Это простенький тапик-звонилка, у которого даже выхода в интернет нет. Потому надо в службу такси звонить, а ни кликать кнопочки в приложении. Ждать машину приходится минут сорок, но все-таки находится желающий отвезти нас к Иваньковскому водохранилищу, до которого лишь в одну сторону больше трех часов пути.
Все время в пути мы с Максим беспробудно спим на заднем сиденье, поскольку встали очень рано, и усталость берет своё. Просыпаемся, когда подъезжаем к Дубне. У станции с романтичным названием Большая Волга мажорка просит нас высадить, и дальнейший путь приходится преодолевать пешком. Это не так уж далеко – километра четыре, но лишь половина пути тянется вдоль автомагистрали, а после сворачиваем в лес и топаем напрямик к водохранилищу – туда, где спрятали лодку.
К счастью, место тут безлюдное, и мы спокойно добираемся до яхты. Японцы получают свои медикаменты, и Горо наконец сможет начать поправляться уже с антибиотиками, что намного ускорит процесс его восстановления. Хотя и так понятно: ближайшую неделю этот самурай не боец. Да и Сэдэо тоже – ему приходится за раненым присматривать. Вот так одна крошечная пуля лишила нас разом обоих телохранителей. На некоторое время, а все-таки неприятно.
Мы располагаемся с Максим на верхней палубе, доставая из шкафа раскладные кресла, и наслаждаемся покоем, которого так мало последнее время. Словно мы не гражданская пара, а какие-нибудь оперативные сотрудники спецподразделения, у которых что ни день, то особое задание, связанное с большим риском. Мажорка снова курит, задумчиво выпуская в небо струйки дыма. Теперь пасмурно, солнышко скрылось за тучами, собирается дождь. Всё вокруг становится смурным, как и наши дела.
– Максим, тебе не кажется, что мы снова оказались в тупике? – спрашиваю её.
– Не кажется, – отвечает она. – Так и есть. Вернулись к тому же, что было сутки назад.
– Как быть дальше?
– Пока не знаю.
Я молчу, но все-таки задаю вопрос, который меня интересует.
– Скажи, а твой отчим, Альберт Романович, о котором ты говорила, что он сибарит. Ну, с девушками любит развлекаться. Почему он тебе… то есть нам не помогает? Ты ему не родная дочь, конечно, но все-таки вы столько прожили вместе. Он тебя воспитывал.
– Трудно назвать это воспитанием, – отвечает Максим. – Скорее, он не мешал. Я делала всё, что захочу, а когда выходила за рамки, вмешивалась мама. Вот для неё было важно – думать, каким человеком я вырасту. Альберт Романович, в отличие от неё, всегда делал лишь одно – давал деньги.
– Оттуда у тебя та заначка в квартире?
– Отчим. Он давал всегда больше, чем я прошу, а поскольку я не знала, куда тратить столько, то откладывала. Вот, пригодилось.