— Да. Хотелось бы знать, кто именно оставляет розы. Возможно, этому человеку известно больше о судьбе Элеонор. А может, он и есть тот, кто лишил ее жизни.
— К сожалению, в ритуальной магии подобного нет. Однако я могу попытаться посмотреть, как выглядел тот, кто сюда приходил. Как ты уже поняла, иногда я вижу тени, и они рассказывают мне о многом.
— Попытайся! — взмолилась Марго. — Это очень важно для меня!
— Хорошо. Только отойди от могилы и не вмешивайся, что бы ни произошло.
Стало страшно. Маргарет отступила подальше, под сень деревьев, и замерла, наблюдая, как Эрвин опускается на колени и чертит символы на земле подобранной палочкой. Раньше Марго не сталкивалась с ритуальной магией настолько близко, и сейчас зрелище завораживало, пусть и немного пугало. Маг занес руки над узором и начал нараспев произносить заклинание, а символы на земле наполнялись алым. Как жутко…
— Я вижу, — проговорил Эрвин, и его голос звучал чужеродно. — Молодой мужчина, высокий, бледное лицо, волосы… не пойму. Тень падает, но вроде бы темные. Одет в черное.
Значит, точно кто-то из обитателей левого крыла. А символы погасли, и Эрвин вытер вспотевший лоб.
— Жаль, слишком мало получилось разглядеть, — устало проговорил он, а Марго протянула ему руку, помогая подняться.
— Это уже шаг вперед, — сказала она. — Черная форма у обитателей левого крыла, а наши студенты в серебряной. Когда я видела сон об Элеонор, она сказала, что спрашивать надо у черных, они все знают, а серебряные всегда лгут, пусть им тоже известна истина.
— Получается, все дороги ведут в левое крыло?
— Похоже на то. А сейчас давай вернемся в общежитие, только я сначала уничтожу следы твоего ритуала.
И Марго прочитала элементарное заклинание очищения. Символы с земли исчезли, воздух перестал вибрировать от использованной силы. Вот и все… Хотелось верить, что они стали на шаг ближе к разгадке. А каким будет итог — покажет время.
Глава 12
Ближайшие дни прошли на редкость бессобытийно, разве что погода окончательно испортилась. Шум шторма теперь слышался постоянно, ночами завывал ветер, и эти звуки глушили те, которые могли бы доноситься из коридора. Маргарет плохо спала, все время прислушиваясь и чувствовала, как лишается рассудка. Она сама ощущала себя пленницей. Хорошо, что хватало работы: Эрик снова усовершенствовал свой щит, и на этот раз заклинание оказалось куда более прочным. Стефан держался мирно, но Марго понимала: вряд ли его настроя хватит надолго.
Что же касается расследования гибели Элеонор, она ни на шаг в нем не продвинулась. Кто? Кто лишил жизни ее сестру? Этот человек непременно здесь! И Марго вглядывалась в каждое лицо, задавая себе одни и те же вопросы.
Была надежда на ритуал Эрвина, вот только ни одного заклятия, чтобы его прикрыть, так и не нашлось. От затеи пришлось временно отказаться. Но лишь временно!
Этим утром Маргарет проснулась по сигналу заклинания-будильника. Она все время засыпала во второй половине ночи и боялась проспать, особенно учитывая, что за окнами вместо солнечного света постоянно висел серый сумрак. Небо оставалось пасмурным, то и дело срывался дождь. Даже не будь Бейлстоун настолько странным местом, Марго все равно не согласилась бы в нем работать дольше, чем год. Эта погода убивала! Лишала любого желания вставать с постели и готовиться к новому дню.
Завтрак не принес сюрпризов, и, покончив с едой, Марго направилась в кабинет для встречи с Эриком и Стефаном. У нее накопились предложения для заклинания щита, она хотела обсудить их с второкурсником. Стефан же пока не определился, над чем ему интересно работать, однако на утренние встречи приходил исправно. Радовало, что первый курс не торопился превращаться в подобие заводных механизмов, которыми казались студенты-старшекурсники. Да и Эрик выглядел вполне живым любознательным юношей. Почему же тогда с другими все не так? Марго чувствовала, будто от нее ускользает нечто важное. А еще ночью снова слышала скрежет когтей. Или же ей почудилось? Потому что поверить в это казалось сродни сумасшествию.
Юноши появились вовремя — оба, в отличие от нее, выспавшиеся и довольные собой. Вот уж чьему сну точно никто не мешал.
— Доброе утро, лори Хейзел, — произнесли они слаженно.