– Это было неверное решение, принятое в верный момент.
Я вскидываю бровь, но не развиваю эту тему, пока мы спускаемся по лестнице и идем к выходу из здания. У меня и так ощущение, что я неожиданно нашла сундук с кладом в виде информации. Мне кажется неразумным спрашивать о деталях.
– Ну, я больше не буду дразнить тебя тюлем.
– Или голубями, – добавляет он и, улыбаясь, открывает дверь. – Мне трудно на них смотреть.
– Ладно. Голубями тоже, – соглашаюсь я. – Но у тебя проблема только с ними или со всеми птицами, а то, думаю, нелегко ходить по улице…
Я умолкаю, когда мы выходим на широкую бетонную лестницу перед фасадом старого здания. Тучи наконец объединились и решили одним махом сбросить все свои осадки. Ветер стих, и теперь огромные хлопья снега – я таких в жизни не видела – просто падают на землю. Они покрывают фонари. Стойки для велосипедов. И землю, насколько простирается взгляд.
Я поднимаю лицо к небу и улыбаюсь, потому что в такой момент поистине нельзя удержаться от улыбки.
Толстые снежинки цепляются за мои ресницы, и я опускаю взгляд. Отчаянно моргая и вытирая веки, замечаю выражение лица Уилла. Он смотрит не на небо. И не на покрытую снегом землю. Он смотрит… на толпу.
Любопытствующих людей.
Они образовали коридор на лестнице. Некоторые из них машут постерами с нарисованными сердечками. Другие бросают рис в парочку, которая держится за руки и пробегает сквозь толпу. Все радостно кричат.
Когда пара перед нами спускается на тротуар, толпа выжидающе поворачивается к нам с радостными лицами.
Уилл застывает. Смотрит на заверенную бумагу, которая, осознаю я, очень даже похожа на свидетельство о браке.
А потом на меня.
У него в глазах возникает веселый вопрос.
Я улыбаюсь в ответ.
– Ну, по крайней мере голубей нет.
Не теряя больше ни секунды, он хватает меня за руку и триумфально поднимает бумагу в воздух. Пока мы спускаемся по ступенькам, женщина, которая явно обожает истории любви, трясет постером и громко визжит. Нам в лицо летят не только снежинки, но и рис, и его так много, что я морщусь и полпути закрываю глаза.
Эйфория.
Несмотря на окружающий нас хаос, я не могу не обратить внимание на руку Уилла в моей собственной.
Внезапно то, насколько она шершавая, кажется логичным. Внезапно я представляю его в старой кухне с пожелтевшим линолеумом на полу, где он каждое утро выбирает один из кофейников. Смотрит на снег на заднем дворе своего детства. Думает о трудолюбивом отце – возможно, с сожалением, возможно, предаваясь приятным воспоминаниям, – а также о жизни, смерти и их переплетении. Об удачных и неудачных ошибках, которые ведут нас вперед.
ebooksa