Сказать, что мне с трудом далась сцена финального поцелуя, все равно что сказать, что хирург – хороший врач, пока не наступит момент операции. Разозлившись, я сдаюсь и возвращаюсь в офис.
Спустя час я нахожу следующую записку:
Они ведут себя так, будто сделаны из картона. Где их руки? Висят по бокам, как у восьмиклассников на школьной дискотеке.
Он никогда ничего не подчеркивал. Использовал восклицательные знаки, да. Много раз. Какие-то слова писал заглавными буквами, определенно. Но здесь он подчеркнул фразу не один, а целых три раза. Я почти вижу, как он черкает ручкой при свете гирлянд и в окружении аромата гардений. Мы перестали задувать свечу: мы приходим сюда так часто, что за ней практически весь день есть кому следить.
Я рассерженно пишу под его комментарием:
Ну забыла я про руки. Включи воображение. Читатели так делают, знаешь ли. Заполняют пробелы сами.
Он отвечает еще до обеда:
Читатель не сможет включить воображение, потому что слишком разозлится из-за того, как она сначала притянула героя к себе, а потом сразу сделала шаг назад. Ты восемь предложений описывала дерево, под которым они стоят, но не написала ни слова о самом поцелуе. Они ведут себя так, будто ненавидят друг друга. И поцелуи.
Я всплескиваю руками и пишу первое, что приходит мне на ум, – правду:
Ладно. Признаю. Я ненавижу целоваться. Это отвратительно. И негигиенично. Это странный культурный феномен. Ты хоть знаешь, сколько бактерий во рту у человека? Шесть миллиардов. ШЕСТЬ. МИЛЛИАРДОВ. Как именно, раз уж зашел такой разговор, я должна описать хоккейный матч языками в куче слюны? Ты правда этого хочешь? Если быть предельно откровенной, я считаю, что весь мир должен прекратить целоваться. Лучше нежно обниматься. Это хотя бы имеет смысл. И не распространяет мононуклеоз.
После обеда я нахожу его ответ:
Холли. Я знаю, что это псевдоним, но мне нужно подчеркнуть свои слова обращением по имени. Неважно, по какому имени. Так что – Холли. Ты правда решила писать любовные романы, но при этом не веришь в одну из важнейших заповедей романтической литературы? Влечение между двумя людьми – это самое главное. Если ты так не думаешь, лучше выбери другой жанр.
Я мешкаю, но затем отвечаю:
Но их ПРАВДА влечет друг к другу! Просто… они предпочитают держаться за руки. В любом случае романтика заключается не только во влечении, но и в привязанности. Мы же не видим, как девяностолетние старики, которые прошли через две мировые войны и вырастили пятерых детей вместе, страстно целуются на лавочке, и не думаем: «ВОТ она, любовь».
Мы видим, как они держатся за руки, как подают друг другу яичницу на тарелках, которые им подарили на свадьбу, как листают газеты по утрам и им не требуется заполнять тишину пустыми разговорами. Потому что они счастливы. Просто счастливы. Вместе. Вот почему я хочу писать в этом жанре. Я читала достаточно любовных романов, в которых герои моментально влюбляются друг в друга на конференциях и в супермаркетах. В этих книгах предполагается, что внезапное влечение волшебным образом гарантирует счастливую совместную жизнь. Но я-то знаю, что на самом деле происходит после того, о чем рассказано в книге.
У меня все сжимается в груди, но я продолжаю:
Я знаю, что это такое, когда мужчина бросает тебя, увлекшись более красивой и изящной девушкой, которая сражает всех наповал. Так что, пожалуйста, не пытайся убедить меня сменить жанр из-за того, что я не могу описать поцелуй. Я хочу увидеть и показать читателям историю о двух нормальных людях с их горестями и радостями, которые проведут всю жизнь вместе, поедая яичницу с тарелок, подаренных им на свадьбу.
Закончив писать, я откидываюсь в кресле и смотрю на свои слова. Они звучат слишком страстно. Слишком эмоционально.
Слишком… неадекватно.
А с чего все началось-то?
ebooksa