– Не пытайся отрицать это.
Спрятав голову в ладонях, я едва мог говорить.
– Просто позволь мне спасти ее, Кост. Пожалуйста. Позволь мне сделать для нее то, что я не смог сделать для других.
Голос Озиаса звучал тихо и с любопытством.
– Других?
Я провел пальцами по лицу, а затем уронил руки на колени. Некоторые секреты просто должны быть раскрыты.
– Я проклят. Если я проявляю привязанность… любую глубокую, истинную привязанность, к другому человеку, он умирает. Так происходило всегда.
Калем встал, расхаживая взад-вперед за креслами.
– Что ты имеешь в виду, физически?
– Строго говоря, нет, – я снова провернул кольцо вокруг пальца, и это беспокойное движение успокоило что-то внутри меня. Может быть, Лина что-то заподозрила. – Это больше касается эмоций. Флирт, мимолетные мелочи, случайные связи – все это нормально в теории. Но если что-то глубже развивается…
– Они умирают? – спросил Калем.
– Да, – я сделал паузу, взвешивая, сколько именно информации нужно рассказать, информации, которая раскрывала мое прошлое.
Проклятия встречались довольно редко, особенно такого рода. Но я доверял своим людям, и они нуждались в чем-то большем, если собирались позволить мне спасти Лину в обмен на репутацию гильдии. Проглотив сомнения, я постарался говорить спокойно:
– Давным-давно я перешел дорогу верховной жрице, и она прокляла меня. Я убил…
Лицо Коста побледнело. Между нами повисло молчание, пока Озиас не прочистил горло.
– Как ты справляешься с гильдией? С нами?
Я выдавил из себя жалкую улыбку.
– С трудом.
– Это ужасно, – Калем остановился и схватился за спинку кресла. – Но какое это имеет отношение к Лине? Не похоже, что ты ее любишь.
Я мог бы поклясться, что кто-то ударил Коста в живот, судя по тому, как он смотрел на меня. Я боролся за следующие слова, которые не хотели выходить наружу.