К моему удивлению, она рассмеялась.
– Господи боже. Спасибо тебе! Можешь записать, чтобы я повесила эти слова на стену?
То ли она смеялась надо мной, то ли говорила серьезно. Я что, сказала что-то нелепое? Откуда мне знать! Жаль, что Рози здесь нет. Даже когда она вела себя как заноза в заднице, мне было легко с ней разговаривать.
Я все еще пыталась понять, что изобразить на лице, когда Сьюзан швырнула мне листочек с липким краем с ручкой. Значит, это она серьезно.
Я помедлила, а потом начала писать. Я решила, что больше не буду выуживать из нее факты о прошлом и сосредоточусь на какой-нибудь безопасной песне.
– А какая у тебя любимая песня «Битлз»?
– «Here Comes the Sun», – ответила она не задумываясь. – Но еще мне очень нравятся «Across the Universe» и «Blackbird». А у тебя?
– «Let It Be», – сказала я лишь потому, что она первой пришла мне на ум.
– Что, серьезно? – Вид у нее был разочарованный. – Все ее называют.
– Нет, только те, которые не выбирают «Here Comes the Sun».
– Туше.
Сьюзан расплылась в улыбке. Впервые со времени ухода из кино к ней вернулась былая оживленность. Я мысленно сделала пометку: в случае сомнений говорить про «Битлз».
Она прилепила листок на стену, совсем рядом с нотами к «Penny Lane». Сьюзан все еще улыбалась.
– Какая честь оказаться на твоей стене, – сказала я, оглядывая жизненный хаос, творящийся у нее в комнате и совершенно необъяснимо включающий теперь и меня.
Ответить она не успела: раздался звук открывающейся двери. Потом дверь закрылась, и по коридору послышались шаги.
– Сьюзи?
– Мы здесь, – откликнулась Сьюзан.
Из-за двери показалось обеспокоенное лицо Сары. Волосы у нее намокли.
– Как ты? – Она зашла в комнату и слегка откинула голову, чтобы стряхнуть капли с волос.
– Ты слышала? – спросила Сьюзан, избегая ответа.