Парень моей подруги. Запрет на любовь

— Иди, я сказал. — Говорит с нажимом и подталкивает меня в спину.

Я не спорю с Владом: чувствую, что сейчас так надо. Забираю свой рюкзак. Незнакомец не собирается отходить, вынуждая меня протискиваться мимо него. У него острый, агрессивный парфюм, от которого у меня начинают слезиться глаза. Хочется кашлять.

Быстро спускаюсь по лестнице. В спину врезаются взгляды.

— Твоя девушка? — Последнее, что я слышу, прежде чем зайти в лифт.

23

Влад

Артур провожает Марго заинтересованным взглядом.

— Твоя девушка? Красивая, глазастенькая. — Скалится и ведет языком по верхним зубам. — У вас все серьезно?

— Ты че приперся? Я тебе сказал — найди нору поглубже и не высовывайся. А то я тебе вторую ногу сломаю, и ни один врач за бугром не соберет.

Павлов показушно усмехается.

— Ой, как интересно. — Он приближает свое крысиное лицо к моему и заглядывает в глаза. — Владик влюбился. Влюби-и-ился. — Противно тянет тоненьким голоском.

Меня начинает потряхивать.

Болезненные воспоминания рвутся из глубин памяти. Я очень старался запечатать их, но его морда — удар по болевой точке. Надо отдать должное, этот сукин сын всегда виртуозно выводил людей из себя.

Он разглаживает горловину моей футболки и насмешливо продолжает:

— Я думаю, замутить что-то интересненькое. У меня полно друзей, которые любят зеленоглазок. Соберемся за городом, позовем твою подружку и повеселимся на славу. Можно даже танцы устроить, как тогда, помнишь, Владик?

Он начинает тихонько напевать, глядя мне в глаза: «I dream of love…As time runs through my hand» (прим. — Стинг «Desert rose»).

Я совершаю огромную ошибку — ведусь на его дешевую провокацию. Хватаю Павлова за грудки и с размаха впечатываю в стену. Он растягивает губы в мерзопакостной улыбке. Я дергаю его на себя и снова ударяю о стену. Он морщится, но глаза продолжают маниакально светится.

— Если твой папочка отмазал тебя от сто десятой, это не значит, что ты можешь приползать сюда и портить мне жизнь, — хватаю его пятерней за горло и сдавливаю. — Понял, Артурёк? — Резко разжимаю руку, и он заходится кашлем.

Павлов никогда не дрался: он всегда действовал чужими руками.

Он сгибается пополам и часто дышит. А потом выпрямляется и начинает смеяться. Я оставляю его за этим увлекательным занятием, забираю из гардероба черную джинсовку и захлопываю свою дверь. Быстро спускаюсь по лестнице.