— Какого хрена! — Кричит физрук, заскакивает в раздевалку и разнимает нас. — Соколов, ты опять за свое? Пулей к Анне Сергеевне, пусть тебе задание потяжелее подберет. Пустим твою агрессию в нужное русло.
Потом он видит пацана на полу и обращается ко всем присутствующим:
— Кто это сделал?
Все молчат — это одно из негласных правил: не стучать.
— Я повторяю, кто это сделал? — Он упирается кулаками-кувалдами в бока. — Не хотите говорить, ладно. Сейчас часок поотжимаетесь по-спартански и мозги на место встанут.
Он поднимает пацана с пола и спрашивает:
— Филимонов, ты как, живой? Топай к медсестре, пусть ребра посмотрит. Соколов, за мной.
Я не сопротивляюсь и иду за ним. На выходе поворачиваюсь: Павлов смотрит на меня волком. Я поправляю лацканы пиджака и закрываю дверь в раздевалку.
Ненавижу травлю. Это удел слабаков.
Павлов не простил мне публичного унижения и начал мстить. Мозгами и изобретательностью его Бог не обделил. Как-то подкинул мне траву и натравил завуча проверить мой шкафчик. Я потом неделю мочу на анализ сдавал и в наказание подсобные помещения разгребал. Но в открытую Артур ко мне не лез. Его пассивно-агрессивные комментарии меня мало волновали, и он это чувствовал. Все пытался нащупать мою болевую точку. И у него это все-таки получилось.
Геля учится в младшей школе — это другой корпус. Отдельная столовая, спортплощадка и территория для прогулок. По графику мы с ней можем видеться несколько раз в неделю при небольшой загрузке. Загружены, естественно, до ушей. Постоянно. Но мы нашли решение. Встречаемся по вторникам и четвергам в назначенное время на нашем месте. Теннисный корт старшеклассников находится недалеко от их бассейна. Геля пользуется служебным выходом: там нет турникета.
Я издалека вижу ее на лавочке. Она закрутила на голове смешные дульки. Листает какую-то книгу. Геля много читает. Любовь к книгам ей привила мама еще в детстве. Порыв ветра срывает с липы желтые листья, она поднимает голову и наблюдает за их падением. Подхожу к ней и плюхаюсь рядом.
— Тебе за зеленую тушь не влетит?
— Красота требует жертв. — Геля улыбается и обнимает меня.
Я прижимаю ее к себе и целую в макушку. В этот момент по аллее проходит Павлов. На нем белое поло, легкие брюки и брендовая олимпийка, в руках он крутит ракетку. Видит нас и замедляет шаг, присматривается. Мне не нравится его задумчивый, липкий взгляд. Сердце встревоженно дергается в груди. Прижимаю Гелю ближе к себе, хочу оградить ее от пристального внимания.
Трэш начался, когда ей исполнилось четырнадцать, и ее класс перевели в старшую школу. Буквально спустя пару дней я увидел, как она стоит возле большого, арочного окна и широко улыбается Павлову.
«Ангелина», — говорит она и протягивает ему руку.
24
— Значит, вот где вы теперь обитаете? — Подхожу к большому окну и смотрю на поток плетущихся в пробке машин. — И как Тася только на это согласилась?
ebooksa