- Я очень благонадёжный скверный, - насмешливо и зло вздохнул он. – После своего побега из Джаксвилля был просто паинькой. К тому же на крючке – не дадут лекарство и загнусь в муках раньше срока. Жил в хорошей семье, которая за меня поручилась, правда, мотал нервы одной не в меру любопытной девчонке, зато многие годы был подопытным в ряде разработок и исследований.
- Тех, о которых говорил сенатор?
- Не тех. Больше его слушай!
- Почему он тебе не нравится?
Эймери резко замолчал. Продолжил уже совершенно другим тоном:
- Много болтает, но по сути ничего не делает. Не люблю пустобрехов.
- Болтает, но хотя бы не вредит никому, да и терпимой молодёжи есть на кого ориентироваться. Так что там с трупом?
- Меня и раньше уже... привлекали к кое-каким делам. По мелочи.
- К каким?
- Разным. Кражи. Убийства. Когда люди не хотят говорить, боятся или врут, начинают говорить вещи – и с ними куда легче найти общий язык. Мне, во всяком случае.
- И ты соглашался?
- А почему бы и нет? - Эймери посмотрел мне в глаза. - Почему бы не помочь? Мне скучно. Мне было совершенно нечем заниматься, я был вынужден сидеть целыми днями взаперти. Годами!
- Про деньги на кафе – это ты мне соврал? Тебе просто нельзя выходить в город?
- Сама же всё понимаешь.
Эймери присел на поваленное дерево, и я опустилась рядом. Не так близко, как хотелось, но рядом.
- Последнее предложение – поработать в КИЛ и решить один вопрос – оказалось... особенным.
- Из-за... меня? – неуверенно спросила я. Эймери неожиданно рассмеялся, и я опять почувствовала себя глупо донельзя.
- Не совсем, малышка Хортенс. Мне сказали, что в Колледже творятся странные дела, и есть подозрение, что здесь находится неустановленный скверный. Или даже скверные.
У меня всё внутри заледенело.
- С чего бы это вдруг?