— Не знаю. Здесь простые правила. Мир на тебя реагирует. Все происходит быстрее, чем в жизни. Можно смотреть, как растет твоя империя.
— Я… я признаюсь. Я просто влюбился! Вчера ночью, когда я наконец оторвался, на часах было где-то четыре утра. А я все себе говорил — «ну, еще один заход». И когда я отошел от экрана, вся спальня так и расплывалась перед глазами.
— Мне это знакомо. — И Нилаю правда знакомо. Все, кроме вставания.
— Как думаете, игра не влияет на мозги тех, кто в нее играет?
— Влияет, Крис. Но, думаю, как и все на свете.
— Вы видели статью в «Таймс» на прошлой неделе, об игровой зависимости? О том, что люди тратят пятьдесят часов в неделю на видеоигры?
— «Господство» — не видеоигра. Это игра разума.
— Ну ладно. Но признайте, на нее уходит много продуктивного времени.
— Это явно хронофагическая игра. — Он так и слышит, как на том конце провода возникает маленький знак вопроса в комиксовом облачке. — Она поглощает время.
— Вас это беспокоит? Что вы будете подрывать продуктивность?
Нилай смотрит на склон горы, выбритый наголо полвека назад.
— Не думаю… Может, даже не так уж плохо чуть-чуть подорвать продуктивность.
— Хм. Ну ладно. Уж точно игра убивает мое время. Я все натыкаюсь на то, чего нет в руководстве пользователя на сто двадцать восемь страниц.
— Да. Отчасти поэтому люди не могут от нее оторваться.
— Пока я в игре, я чувствую, что у меня есть цель. Всегда надо сделать что-то еще.
«Да, о да», — хочет ответить Нилай. Безопасно и вменяемо, без болот двусмысленностей, без межличностного мрака — и твоя воля получает свою законную землю. Считайте это смыслом.
— Думаю, там многие чувствуют себя уютнее. Чем здесь, — говорит он.
— Может быть! По крайней мере люди моего возраста.
— Да. Но мы планируем на следующий релиз самые разные новые роли. Новые стили игры. Векторы возможностей для самых разных людей. Мы хотим, чтобы там было хорошо каждому.
— Вау. Ясно. Круто. И что компания будет делать дальше?