Не то слово. Психолог не может перестать качать головой. Не нужен ему такой поворот. Труп, который жестокие археологи вытаскивают из кургана — не он! Но встреча в некотором смысле забавная. Случай — комик, который идеально чувствует подходящий момент.
— Это… ты здесь ради вот этого? Адам машет рукой в сторону бурлящей толпы, спасающей человечество от самого себя.
Павличек… да, точно, его фамилия — Павличек… морщит лоб и оглядывает площадь. Как будто только что сообразил, где находится.
— О нет, чувак. Только не я. Теперь я просто зритель. Я и на людях нечасто бываю. Не высовывался с тех пор, как… ну, ты знаешь.
Адам берет мужчину — все еще неуклюжего, как подросток — за костлявый локоть.
— Давай прогуляемся.
И они прогуливаются по Бродвею, мимо «Ситибанка», «Америтрейд», «Фиделити». Годы, которые им нужно наверстать, в Нью-Йорке пролетают за минуту. Профессор психологии в Нью-Йоркском университете, с женой, которая публикует книги по самопомощи, и пятилетним сыном, который хочет стать банкиром, когда вырастет. Давний сотрудник Бюро по управлению землями, в перерыве между вахтами приехавший повидаться с приятелем. Вот и вся история. Но они продолжают идти — мимо шпиля Тринити-черч, мимо призрака того самого платана, под которым когда-то дельцы договорились торговать акциями, а теперь здесь главный машинный зал всей системы свободной торговли. Они продолжают разговаривать, огибая прошлое по такой замысловатой траектории, что час спустя Адам не в состоянии ее повторить. Дуглас все время трогает козырек бейсболки, как будто хочет приподнять ее перед каждым прохожим.
— Ты… поддерживаешь с кем-нибудь связь? — спрашивает Адам.
— Связь?
— С остальными.
Дуглас возится с бейсболкой.
— Нет. А ты?
— Я… нет. Понятия не имею, что с Шелковицей. А вот Хранитель… Это прозвучит как бред. Он как будто ходит за мной по пятам.
Дуглас останавливается на тротуаре, посреди толпы бизнесменов.
— В смысле?
— Я, наверное, спятил. Но я много путешествую по работе. Лекции и конференции по всей стране. И по крайней мере в трех городах я видел уличное искусство, которое выглядит точно так же, как его старые рисунки.
— Древесный народ?
— Да. Помнишь, какие они были странные…
Дуглас кивает, трогает козырек. На тротуаре перед ними группа туристов огибает дикое животное. Огромное, мускулистое, атакующее, с раздутыми ноздрями, длинными страшными рогами, готовыми разорвать толпу, которая кружит рядом и делает селфи. Семь тысяч фунтов бронзового партизанского искусства: скульптор привез статую под покровом ночи и оставил у входа в Фондовую биржу в качестве подарка общественности. Когда городские власти попытались его убрать, люди выступили против. Троянский бык.
Считанные недели прошли после того, как одна балерина исполнила пируэт на спине быка и стала героиней потрясающего плаката новейшего движения «Остановите человечество».