Нужно пройтись. Идти: единственное, что осталось разумного. На самом деле ему хочется бежать на оголенный склон и вернуть будущее в землю. Ничего другого его мышцы не знают, особенно самая большая — душа. Лопата и заплечный мешок, полный зеленых новобранцев. Их он до сегодняшнего дня считал надеждой.
Он ходит весь вечер, останавливаясь только для компромисса с телом: бургер, что так и проносится мимо вкусовых рецепторов. Ночь мягкая, а воздух такой светлый, что на полмили он забывает о своем ужасном свободном падении. Но вопросы никуда не денешь: «Что мне делать следующие сорок лет? Какую работу эффективность единого человечества не нарубит в чистое удобрение?»
Он идет часами и милями, обходит центр Портленда и попадает в мирный разнородный район, привлеченный запахом, которому не знает названия. Останавливается в продуктовом на углу, чтобы купить бутылку зеленоватого сока, выпивает, читая объявления на доске у входа. «Пропала высокоинтеллигентная кошка». «Восстановление равновесия ци». «Дешевые звонки по межгороду». И тут:
Какое-то безумное наследие в мозге вида homo sapiens плохо сочетается с другими его частями. Он спрашивает парня за кассой, где тот парк, о котором идет речь. Парень смотрит так, будто крыса укусила его за нос.
— Пешком далеко.
— Проверим?
Оказывается, Дугги его уже прошел. Он возвращается по своему маршруту. Чует скверик раньше, чем видит, — как дольку торта на день рождении Бога. У деревьев, назначенных под снос, по три иголки в пучке, большая оранжевая чешуя. Старые друзья. Он разбивает лагерь на скамейке под соснами. Позволяет им себя успокоить. Темно, но район вроде безопасный. Безопаснее транспортников над Камбоджей. Безопаснее большинства баров, где он уже дрых. Так бы тут и уснул. На хрен практичность и все ее связывающие обязательства. Дайте человеку ночь на природе, где нет ничего между голой головой и дождем из семян. Двадцать третье, вдруг понимает он, — собрание в мэрии — всего через четыре дня.
Сон, когда тот приходит, самый яркий за годы. На этот раз самолет падает в кхмерские джунгли. Капитана Страуба протыкает какой-то зловещий куст, которого Дуглас не видит. Левин и Брагг приземляются поблизости, но дойти к ним не получается, и через какое-то время они перестают отвечать на его крики. Он снова один — как понимает, в альтернативном Портленде, сожранным единственным баньяном. Просыпается под шум вертолетов, прочесывающих лесной полог, ищущих прожекторами его.
Сегодня вертолеты превращаются в грузовики. Из них высыпают мужчины с инструментами. Сперва они похожи на пехоту, пришли спалить деревню Дугги в последней перестрелке. Потом он наконец приходит в себя и видит у них цепные пилы. Смотрит на часы: чуть позже полуночи. Сперва думает, что заснул на четыре дня. Переходит в вертикальное положение и выходит на разведку.
— Эй! — Он подходит к высадке. — Привет! — Каски отшатываются, как от ненормального. — Вы же не рубить приехали?
Они продолжают работать, заправляют технику. Огораживают по периметру лентой загон. Ставят грузовик с краном, похожий на динозавра, закрепляют выносные опоры.
— Вы что-то перепутали. Собрание только через несколько дней. Почитайте объявление.
К нему подходит какой-то бригадир. Не то чтобы с угрозой. Лучше сказать — с полным правом.
— Сэр, мы вынуждены просить вас уйти перед вырубкой.
— Вы вырубаете? Так ведь темень кромешная.
Только, конечно, уже нет. Не когда выкатывают двухрядные прожекторы. Уже никакой темени. Затем наконец происходит гражданское озарение.
— Так, секундочку.
— Решение мэрии, — говорит бригадир. — Вам придется выйти за ленту.
— Решение мэрии? Это еще что значит?