В эту минуту Джованна по-настоящему возненавидела свою мать.
- Но моя мать нашла покупателя побогаче.
Новый нежный поцелуй немного развеял ее мрачное настроение.
- Я к чему веду, синьора. Я вас люблю, и вы никуда не уедете. Баста.
Джованна потерла синяк на плече.
- И вот нельзя было с этого начать наш разговор?
Карло засмеялся и вновь поцеловал ее. Подумалось, что он бы с радостью провел весь день в постели — не занимаясь любовью, все же возраст уже не тот, чтобы заниматься этим сутки напролет — но просто болтая и перешучиваясь с оттаявшей и расслабившейся Джованной. Но в дверь спальни постучали, и голосок горничной позвал:
- Мадам Брацци! Мадам Брацци, вам приготовить ванну?
- Да, - отозвалась Джованна, потягиваясь, выставляя напоказ свою роскошную пышную грудь. - И зеленое платье с вышивкой.
Карло, не удержавшись, ущипнул ее за сосок. Да, валяться в постели — отличная идея, но у него еще есть дела на сегодня.
- Скажите, синьор, а вы очень расстроитесь… - Джованна очаровательно улыбнулась. - Вы очень расстроитесь, если я скажу, что зарабатывать себе на жизнь собиралась вышивкой?
* * *
Идти на королевский прием Джованне не хотелось совершенно. Карло уговаривал ее, убеждал, что исход дуэли всем сказал о неправоте Граньё. Но слишком уж хорошо помнились лица людей, осуждение в их взгляда. Джованна отлично понимала, кем является. Она просто не желала видеть это понимание в глазах других. Да еще это платье! Ну как объяснить мужчине, что она сознательно четыре года избегала глубоких декольте?
- Великолепно выглядишь, - Брацци провел по ее груди кончиками пальцев. Кожа была нежная, гладкая, без единого рисунка или шрама. Следовало, пожалуй, поблагодарить за ту явную случайность Дженевру. Сестра, сама того не желая, избавила ее от клейма. - Идем?
Джованна предпочла бы остаться дома и продолжить свое безнадежное сражение с сылуньской живописной гладью. Но у нее, кажется, не было выбора.
Королевский прием был куда роскошнее ужина в доме Президента Академии. Даже в тех случаях, когда король появлялся в зале на минуту, только для того, чтобы принять всеобщие заверения в преданности. Луи Четвертый в отличие от своей супруги не был большим любителем развлечений. Людей было много, и Джованне все время казалось, что они смотрят на нее. Ей все мерещилось слово «шлюха», и оно в самом деле было произнесено.
Джованна обернулась на негнущихся ногах, напоминая себе про исход дуэли. Здесь ее все еще воспринимали, как божий суд.
Рука Граньё была на перевязи, а вот бледностью он был обязан отнюдь не ранению, а пудре. И синяки под газами были искусственного происхождения. Само его появление было срежиссировано, отдавало дешевой театральщиной. Голосок был слабый, точно у умирающего, но слова привлекли внимание. Дуэль состоялась всего три дня назад, и еще не успела стать историей.
Шлюха. В глазах людей она так и останется шлюхой, вне зависимости от того, знают ли они о ее прошлом. Репутацию женщины вообще удивительно легко испортить, а уж тем более — такой женщины, как Джованна Брацци.
Теплая рука легла ей на обнаженное плечо. Запахло лавандой.