— Эй…
— Раш, понеси!.. Мар смеется… обидно…
— Понял? Давай сюда.
Тяжелый вздох, грустный — но я плыву, и на мгновение меня окутывает тепло сразу двух тел. Этого мгновения оказывается достаточно, чтобы прояснить разум и опешить от происходящего.
Я что творю вообще?.. Гуляю тут с рук на руки как… а кто, собственно?..
Два разных существа — два разных чувства. Параллельно. Не пересекаясь. А если… а если они соприкоснутся… в одной точке…
Так, хватит. Раш держит меня на руках и наверняка слышит, как грохочет сердце, чувствует, как я краснею… пусть он спишет на вино, пожалуйста… ведь этот похабник… с него станется… К счастью, он молчит — или не заметил, или великодушно сделал вид. Хотя Раш — и великодушие?.. Уже на подходе к дому, когда Мар опережает его, чтобы открыть дверь, тур едва слышно шепчет мне в макушку:
— Что, понравилось?
— Можешь не отвечать — я и так слышу, — в его голосе улыбка, самодовольная настолько, что хочется стукнуть его, и я бы стукнула, честное слово, но руки свои так жалко, так жалко…
Дома меня сразу относят в душ, и под струями прохладной воды становится чуть легче. Пока вода утекает в слив, ладони рассеянно бродят по телу — оно отзывается покалывающим ознобом. Может, пока в душе… не услышат?.. нет, лучше не надо… вряд ли у меня получится быстро… точно услышат, и неловкости не оберешься…
Я выхожу из душа — от рассеянности в одном полотенце на голое тело — и сразу понимаю, как это было неправильно.
В комнате только Мар.
В приглушенном свете его взгляд — горячий и жадный — разводит огонь на коже. Он сидит на постели голый по пояс… а то, что ниже, не нуждается в обнажении. Он сидит и смотрит — а кажется, пожирает меня. Он молчит — а кажется, я слышу его голос. Кажется, у меня сдали последние тормоза — потому что вместо того, чтобы вернуться в ванну и одеться нормально, я позволяю полотенцу упасть.
Я иду к нему — и пол горит под моими ногами.
Его руки схватывают тело моментально и в полную свою силу, и рывком из груди уходит весь воздух. Его сухие губы жалят кожу шеи, ключицы… стоны срываются хлопьями влажного воздуха, когда на смену им приходят зубы — он с неистовой жадностью втягивает кожу в рот, словно действительно пытается сожрать. Мне не жалко.
Пальцы впиваются в короткие волосы — чтобы прижать плотнее. Глухой и низкий звук уходит вибрациями по поверхности тела, ладони тура на моей спине, они давят на лопатки, поясницу… еще немного — и она треснет… зубы сменяет шершавый язык, еще немного, и я…
Голос от порога — глухой и страшный.
— Сер’артум, Маршаллех.