Я послушно скрываюсь в своей каюте и извожусь там следующие пару часов. Можно выходить или нельзя? Как назло санузла отдельного не было, а в коридор выходить было боязно — с моей везучестью я нарвусь по пути туда и обратно на комиссию в полном составе…
Когда в третьем часу ожидания мне уже физически сложно терпеть, ко мне робко стучатся. Я прикидываю, что вархи не стали бы церемониться, поэтому отвечаю на стук неуверенным “войдите”. Дверь отъезжает в сторону, и я вижу того, кого меньше всего ожидаю — Шершу. Рахшаса замирает на пороге, а потом перламутр глаз её начинает искрить. С визгом-воем она бросается ко мне и спустя мгновение уже тискает с недюжинной силой — откуда её столько в этом маленьком теле?..
— Ты жива… слава звездному пути… ты жива… я так испугалась… я так испугалась…
Я неловко касаюсь дрожащего плеча рахшасы, легонько поглаживаю.
— Ну, ну… все в порядке… я в порядке…
2-3
Шерше требуется минут пять, чтобы успокоиться, после чего искрение глаз её чуть гаснет. Она отсаживается, неловко перебирает лапки, жмурится, дрожит… А потом неуверенно растягивает черный рот в улыбке. В груди теплеет немного — кажется, я все-таки по ней скучала.
— Ты не представляешь, что началось… — рассказывает Шерша, успокоившись и дождавшись меня из санузла: вархи засели в капитанской рубке и засели основательно. — Станцию так тряхнуло, что сорвало все стабилизаторы и посадочные панели, снесло защитные экраны… Пока все наспех ремонтировали, комиссия единолично решила считать тебя погибшей, даже отметку успели внести… а капитан уперся. Сложил полномочия, взял одиночник и полетел за тобой. Я не надеялась, если честно… мы же видели, как тот крейсер… как он… весь…
Рахшаса снова дрожит, сжимает лапки. Я ободряюще глажу ее по плечу, раз уж с запозданием, но все же выяснила, что их раса очень тактильна.
— Поэтому, когда получили сигнал с корабля дарган, такая неразбериха началась… Тебя ведь отметили как погибшую, поэтому никто теперь не знает, что с тобой делать… И у Миртоса есть претензии к работе комиссии, ведь формально за безопасность сектора они отвечали… в общем, скорее всего, будет разбирательство…
Я зябко передергиваю плечами. Разбирательств мне только не хватало…
— Ты не волнуйся, тебя никто трогать не будет — ты ведь по сути еще одна проблема, с которой никто не знает, что делать. Так что потерпи еще немного, ладно? А я побуду с тобой, пока все не устаканится.
Я вспоминаю свою первую реакцию на рахшасу — недоверие и ужас — и удивляюсь, как за такой короткий промежуток времени она стала… ну не родной конечно, но такой близкой… Ведь я и правда была рада ее видеть, мне и в самом деле ее не хватало.
Каюта у меня маленькая, намного меньше той, что была на станции, я не уверена даже, что это вообще каюта, а не наспех освобожденное подсобное помещение. Но грех жаловаться после того, как меня вытащили с корабля шерхов почти умирающей, и мы с Шершей сидим в ней вдвоем до самого вечера. Рахшаса рассказывает о доме, показывает на планшете снимки и видео со своей планеты. На Рах очень зелено и влажно, сплошные тропики с кучей диковинных растений. Флора и фауна настолько разнообразна, что для выживания в таких условиях рахшасы и научились мимикрировать под окружающую среду сначала физически, а потом и психоэмоционально, когда некоторые виды достаточно эволюционировали. В этом и было коренное отличие наших видов, которое Шерша не могла понять — человек природу подстраивает под себя, а рахшасы — себя под природу.
— Ну что, как вы тут? — к нам заглядывает Секран, помощник Рихты. Это он выводил тогда ее с корабля. Мужские особи дарган были крупнее женских, но отличались более спокойным нравом, как показалось мне на первый взгляд.
— Все в порядке.
— Отлично. Вархи уходят, так что…
Шерша цепляется за мою руку, её глаза переливаются зеленоватым. Испугалась или расстроилась?..
Секран вздыхает и проводит рукой по гладкому затылку.
— Я поговорю с Ри… поговорю с капитаном. Думаю, можно будет по пути заскочить на Рах.