— Только вручную. Поэтому стоит очень дорого.
— Вам нужны лекарства? Мне казалось, туры вообще не могут болеть.
— Мы же не боги, — Мар ласково касается кончика моего носа. — Бывает, что и болеем.
Я зябко ежусь — не хочу думать о болезнях, не здесь и не сейчас.
Мы делаем остановку на небольшой площадке, и Мар отпускает меня осмотреться. Здесь внизу видно, что жизнь в том море была буйная — во многих скалах пробиты сквозные проходы и пещеры… последние распахнули безгласную темноту, и веет от них сыростью и теплом. В одной я замечаю шевеление… кажется, что ли? нет, точно шевелится…
— Мар… там что-то…
— Это мрок. Не пугайся, сейчас выйдет на нас посмотреть.
Я ничего не знаю про мроков — но даже если бы знала, все равно не сдержала бы вскрика. Огромная ящерица, похожая на варана, с булавчатым хвостом, выползает на свет, мигает четырьмя глазами… от нас ее отделяет обрыв и непомерная глубина, но черт его знает, как далеко прыгают эти лапищи?..
— Мроки не опасны. Они довольно дружелюбны, но если болеют или линяют, могут впадать в буйство. Увидишь мрока с посеревшей шкурой — беги и прячься.
— А что, рядом с нашим домом они тоже водятся?
— Рядом с домом нет, но мало ли с гор спустятся… На всякий случай. Запомнила?
— Серый мрок — бежать и прятаться.
— Умница.
Ящерица медленно моргает, а потом разворачивается и прячет в темноте пещеры свое темно-бурое, тяжелое и неповоротливое тело. Сколько их тут вообще? Чем они питаются? Когда монстр скрывается из вида, я чуть смелею и расспрашиваю тура о местных обитателях. В каньонах обитает множество разных видов, некоторые из них — эндемики, но мрок главенствует над всеми как местный царь зверей.
Мы спускаемся еще ниже — от влажности у меня уже выступает испарина на висках. Где-то гудят водопады, хоть и не такие ошеломляющие, как на Рах, но бурные, злые; они выносят из недр земли песок и камни, и купаться в бурых желтых заводях не тянет совсем. Вокруг воды гнездятся местные хищные птицы, такие огромные, что размахом крыльев наверное могут устроить небольшое торнадо. Но вопреки размерам очень пугливы и разлетаются, стоит нам приблизиться.
— Все нормально?
— Да, все хорошо…
— Ты дышишь тяжело.
Я улыбаюсь — здесь, во влажном и теплом воздухе, мне дышится легче, чем в прохладе нашего дома. И Мар, кажется, это понимает. Он приглаживает ставшие дыбом волосы — не хочу даже думать, что у меня на голове — и ничего не говорит словами.
Его взгляд говорит достаточно.