– Думаю, что на фоне сильного стресса у тебя случился выплеск магии, которая повиновалась твоему желанию остаться незамеченной для убийц вместе с другими людьми, – предположил мой жених.
– И никаких упоминаний о женщине? – спросила я в слабой надежде найти хоть одну разгадку за сегодня.
Эрик в ответ покачал головой:
– Никаких. Тут сказано, что Роальд Кровавый во время нападения на усадьбу сначала потерял тебя из виду, а потом напал на ваш след и, найдя вас, всех убил. Потом попытался убить нас с Вальгардом, но тут ему помешали советники.
Что-то здесь не сходилось, на мой скромный взгляд. Не было ни одного упоминания о женщине, а я все-таки твердо была уверена в том, что в прошлой жизни приняла смерть именно от нее. Но в протоколе суда четко говорилось о преступниках-мужчинах.
– Как они смогли совладать с целым поселением? – задалась я вопросом. Хоть они и вампиры, но людей-то много было. Не все же на тинг уехали. Тем более что в тот раз на тинге собирались не все мужчины.
– Парализующее заклинание, которое на Эсфире, как ты знаешь, разрешено применять только при ловле нарушителей порядка или в целях самозащиты.
– Эрик, а в расследовании Совета могут быть ошибки?
Мой жених задумчиво посмотрел на меня:
– Это исключено. Их возможности намного шире, чем у рядовых бессмертных.
– Ну да, шире, а какую-то злюку найти они не смогли, – проворчала я, тяжело вздыхая.
Меня угнетало свинцово-тяжкое чувство, что нас водят за нос и играют, словно пешками, с иронией наблюдая за нашими метаниями в попытках хоть что-то разгадать. Когда мы садились на корабль в обратный путь, меня не покидало ощущение, что истина где-то рядом, маячит, как лунный свет среди деревьев, и мы не можем ее никак ухватить за этот эфемерный луч.
Завтра Эрик приедет ко мне домой на обед, чтобы рассказать правду о нас. А я снова, когда выдался удачный момент, струсила и не поведала ему о том «петербургском» видении. А точнее, ленинградском. Почему я так боялась этого, мне и самой было неведомо. Но если подумать… А что, если я действительно в начале сороковых жила в Ленинграде, который ныне именуется Санкт-Петербургом? Что-то мне подсказывало, что если это так, то моя смерть и в этот раз оказалась, скорее всего, насильственной. Вот он и ответ, почему я медлю с тем, чтобы сказать об этом Эрику. Я просто его жалела, зная, что ему будет больно об этом узнать. И все-таки не зря поговорка гласит, что все тайное всегда становится явным.
Глава 22
Ленинград-Петербург