– А неплохо выходит, – обрадовался Уильям. – Тут еще между окнами пустое пространство. Я думаю, принести сюда свою витрину с… пауками.
Бертрам воздел руки в притворном удивлении.
– Сюда? Ты доверишь кому-то свои драгоценные сокровища?
Уильям нахмурился.
– Бертрам, не говори глупостей. Они будут в безопасности. К тому же, они все равно уже очень старые. Я собирал пауков много лет назад… когда мне было столько же лет, сколько Билли. Я думаю, ему понравится. Мальчики всегда любят такие вещи.
– Я вовсе не о Билли беспокоился, – возразил Бертрам, – а о тебе и пауках.
– Не волнуйся. Ни обо мне, ни об остальном, – добродушно ответил Уильям. – Как тебе? – спросил он, осторожно слезая со стремянки.
– Отлично! Разве что немного воинственно… слишком много ножей и кинжалов над шифоньером. Может, ты планируешь отправить Билли в армию?
– Знаешь что? Мне уже нравится этот мальчик, – радостно сказал Уильям. – Как ты думаешь, что ему нравится?
– Понятия не имею. Может, он неженка и только фыркнет при виде твоих ружей и пауков. Может быть, он предпочитает осенние листья и вышитые нравоучения.
– Нет, – запротестовал Уильям, – сын Уолтера Нельсона не может быть неженкой. Нельсон был лучшим полузащитником в Гарварде в течение десяти лет, и он всегда участвовал во всех наших затеях. «Осенние листья и нравоучения!» Ха-ха!
– Прекрасно. Но в этом уравнении еще остается неизвестное. Не стоит забывать о Спунке.
Уильям поежился.
– Берт, как ты думаешь, что это такое? Может быть, Сирил прав, и у нас будет мартышка?
– Откуда я знаю, – весело сказал Бертрам. – На свете есть множество различных созданий. Если бы речь шла о тебе, нужно было бы только определить, что именно ты коллекционируешь в этот момент. Спунк мог бы оказаться змеей, ящерицей, жабой или даже бабочкой. Сам знаешь, в возрасте Билли ты постоянно приносил домой этих зверей.
– Да, – вздохнул Уильям, – но я не думаю, что Билли привезет ящерицу. – Он отвернулся.
В доме на Бекон-стрит в этот день не делали почти ничего, только «готовились к Билли». В кухне готовил Дон Линг. Во всех остальных комнатах, кроме владений Сирила, трудился Пит – вытирал пыль, подметал и слонялся по дому к своему полнейшему удовольствию. Уильям не пошел в контору. Бертрам не притрагивался к кистям. Только Сирил занимался обычными делами: репетировал перед грядущим концертом и правил примечания к своей новой книге «Музыка в России».
Без десяти пять нервный, встревоженный Уильям оказался на Северном вокзале. Только тогда он наконец расслабился и облегченно вздохнул.
«Думаю, все наконец-то готово!» – сказал он себе.
Он не стал вдевать цветок в петлицу. Он уговаривал себя, что не должен выполнять такие просьбы. Ему нужно всего лишь найти в толпе юнца лет восемнадцати, одинокого, возможно, немного испуганного, с гвоздикой в петлице и, может быть, с собакой на поводке.