Его поведение пугало — холодный айсберг неожиданно стал плюшевым медведем, решившим внезапно проявить заботу. Но резкое изменение Гранина не поддавалось объяснению, если только…
Невольное предположение, посетившее меня, заставило осторожно открыть сумку и прощупать в ней вещи. Возможно, Марк нашёл свой кулон, вспомнил про нашу ночь и решил, что Мила его дочь. Но подвеска до сих пор лежала в кармане, окончательно спутав меня.
— Ты сядешь, или мы без тебя поедем? — крикнул Гранин, заведя мотор.
Но почему он в открытую не спросил? Почему целую неделю молчал? Неужели пытался собраться с мыслями для серьёзного разговора?
Это будоражило и пугало одновременно.
— Мила, сегодня ты остаёшься у меня. Мама решила ещё недолго отдохнуть в больнице, — не выдержав промедления, саркастично сказал Марк.
— Да сажусь я, — глубоко вздохнула. — Сажусь.
Всю дорогу я была как на иголках. Мне не хотелось рассказывать Гранину про дочь, но теперь могло оказаться, что он всё уже знал. Понимая, что не смогу долго находиться в неведении, я решилась начать один из важных разговоров в нашей жизни.
— Ты сегодня странный. Что-то случилось?
— Да, — он натянуто улыбнулся. — Я отказался от предложения Ульянова. Останусь ещё на какое-то время…
— Почему?! — искренне удивилась я. — Ты же так хотел переехать…
— Оказалось, в этом городе меня держит большее, чем просто любимая работа, — Марк повернулся, многозначительно посмотрев на меня. — Возможно, я нашёл новый смысл жизни?
Моё сердце, привыкшее к близости Гранина, ускорило ход. Теперь я была уверена, что он вспомнил ту ночь и догадался, что Мила может быть его дочерью. Но открыто говорить об этом при ней боялся.
Когда я осознала это, ладони вспотели, а по рукам пробежали мурашки.
Я тысячу раз представляла, как встречусь с Марком, как расскажу ему про наше чудо, даже пыталась предугадать реакцию. Но оказалось, что в реальности была к этому совершенно не готова.
Я, так же как и Марк, боялась. Страшилась впустить его в нашу жизнь.
Всю оставшуюся дорогу мы молчали. Гранин включил музыку и старался развеселить понурую Милу. Я же изредка бросала на них растерянные взгляды, пытаясь понять, как же вести себя дальше.
— Вот и дом, — мягко произнёс Гранин, когда мы въехали во двор. — Наверное, так соскучились по бабушке…
— Очень, — вздохнула я, пытаясь успокоиться. — Останови, пожалуйста, у подъезда.
Когда Марк припарковался, я открыла заднюю дверь и достала Милу. Дочка действительно ещё чувствовала слабость и бессильно прижималась ко мне.
ebooksa