Водородная Соната

— И насколько это может изменить ситуацию? — спросил КьиРиа с оттенком уныния. — Узнать правду — если это, конечно, правда?

Тефве пожала плечами.

— Не знаю, Нгароэ. И я не уверена, что кто-то знает. Но мы не можем просто так отойти в сторону. Думаю, правду всегда нужно искать. Я помогаю в этой безумной погоне, а у тебя есть ответ или часть ответа. Если ты помнишь… Ты помнишь?

Он просто сидел и молча улыбался ей. Снаружи доносился звук — огромная потусторонняя симфония бессмысленности по-прежнему наполняла маленькую, тёмную, как ночь, келью.

Тефве поняла, что у неё немного болит горло из-за того, что ей приходилось долго повышать голос. Прочистив его, она заговорила вновь:

— Ты говорил мне как-то, что ничего не забыл, что всё помнишь — всё это хранится в тебе, умножается, в исчерпывающих, ужасных, скучных, болезненных деталях. Деталях — ужасающих своей постылой банальностью. — Она сделала паузу, чтобы дать ему время ответить, но он все ещё молчал. — Было бы хорошо узнать, что ты знаешь обо всем происходящем, Нгароэ. Мне казалось, ты всегда относился к гзилтам по особенному. Это могло бы помочь им понять, разобраться, наконец, где правда, а где ложь. — Она снова сделала паузу, но он продолжал молчать. — Даже если мы узнаем что-то такое, чего им лучше не знать, по крайней мере, мы будем знать. И у нас будет выбор.

— Но кто мы для них, чтобы делать такой выбор?

— Их друзья.

— Правда?

— У Культуры нет эгоистических интересов, Нгарое, — сказала она, боясь вздохнуть, хотя и сомневалась, что он её услышит. Она почувствовала, что они понемногу начинают возвращаться к тем спорам, что были у них много веков назад. Тогда они неизменно заканчивались безрезультатно — если, конечно, не считать результатом взаимное раздражение, — и ей представлялось маловероятным, что в этот раз будет иначе.

Вид КьиРиа свидетельствовал о том, что слова её не прозвучали сколько-нибудь убедительно. Брови отшельника поднялись.

— Культура заинтересована во всем, к чему прикасается, — сказал он. — Мне казалось, мы когда-то договорились, по крайней мере, об этом.

— Может быть, и так, но никакого эгоистического интереса здесь нет. Мы просто хотим поступить правильно по отношению к тем, кто нам исторически близок.

— О, это старое оправдание.

— Может, хватит? — Она чувствовала, что снова начинает злиться на него, что едва ли могло помочь ей сейчас. — Это не оправдание. Это правда.

— Односторонняя правда…, - начал он.

— О, черт, — не выдержала она, отводя взгляд и скрещивая руки. «Ну вот, началось…» Она оглянулась, когда поняла, что он смеется.

— Что? — потребовала она.

— Я не могу помочь тебе, Тефве, — сказал он ей, глядя теперь куда-то вниз.

— Что? Почему?