МСВ Падение Давления
— Он говорит как корабль, не имеющий ни малейшего представления о том, как всё на самом деле работает. Дело не в том, какие силы у вас есть, а в том, где у вас есть эти силы. Думаю, даже гражданский это понимает.
∞
— Возможно, вы слишком суровы. Согласен, ничто из того, чем он располагает, не может достичь необходимого объема боеспособности достаточно быстро, но есть смысл в том, чтобы предупредить Лисейден о последствиях. Этого может оказаться достаточно.
∞
— Такое было бы удовлетворительно, если бы у нас здесь вообще не было военных. Но мы те, кто мы есть, и мы должны иметь возможность сделать любой выстрел в любое время. Предупреждение вряд ли подействует на Лисейден отрезвляюще и упредит их от попыток продемонстрировать конкуренту, кто будет хозяйничать здесь в ближайшем будущем.
∞
— Будем надеяться, что вы ошибаетесь.
∞
— Во всяком случае, это поможет нам скоротать время. Давайте послушаем, что, по мнению Эмпирика, мы должны делать.
∞
ГСВ Эмпирик
— Я отправляю РОУ «Заученный Ответ», ЛОУ «Новая Игрушка» и ГОУ «Сомнительная Этика» — РОУ в качестве ведущего — для достижения максимального охвата и возможности произвести рандеву, ЛОУ на 50 процентов и ГОУ на 12,5 процента расстояния от него, с настройкой на удержание значений при увеличении расстояний.
∞
ЛОУ Каконим
МСВ Падение Давления
— О, черт, теперь он создает красивые паттерны.
«Эскадра из шести лисейденских кораблей, возглавляемая мною на гордости нашего флота, судне коллективного назначения и флагмане Геллемтян-Асул-Анафавайя, обрушилась (безжалостно) на жалкий/ограниченный/борющийся/грозный флот Ронте с решительным профессионализмом/ образцовым мужеством/бестрепетным сердцем. Наши челюсти были вынуждены сомкнуться/ ответить на возмутительные провокации флота Ронте/ неспровоцированную агрессию/ агрессивную непримиримость единственным понятным врагу языком…»
Руководитель команды по спасению и переработке Ни-Ксандабо Тюн принял вызов в своей личной каюте. Это был вызов от офицера по целеуказанию. Тюн до того просил не беспокоить его, если только не возникнет что-то срочное.
— Что? — спросил он с нарочитой суровостью, хотя втайне был рад внезапному прерыванию. Написать то, что, как он надеялся, станет одной из самых захватывающих частей его мемуаров, оказалось сложнее, чем он предполагал.