Принц Роя согнул пластины крыльев. У человека это означало покачивание головой.
— Мы все можем погибнуть здесь, машина, — сказал он, — но из всех нас только у тебя есть выбор. Должен ли ты быть героем? Неужели ты не можешь просто уйти?
— Вероятно, я мог бы так поступить, Принц Роя, но впоследствии я бы жалел об этом. Я считаю, что то, что я делаю сейчас, правильный поступок, и именно поэтому я совершаю его.
— Ты можешь украсть часть нашей славы. — При этих словах ноги Принца Роя подкосились, и он слегка наклонил свое тело, чтобы показать, что это было сказано не с вызовом, а с иронией.
— Я вступлю с ними в бой первым, независимо от вас, Принц Роя, прежде чем начнутся какие-либо действия между ними и вами. Если позволите, я передам вам все, что смогу узнать о способностях, сильных и слабых сторонах их кораблей. Это может помочь вам, если я не смогу остановить их.
— Мы рады принять это любезное предложение. Но что, если ты одержишь верх? Мы лишимся всякого шанса доказать свою правоту!
— В этом случае вам будут принесены мои самые искренние извинения, я приму любое количество предполагаемой инопланетной ценности (отрицательной), почетной, которую вы захотите дать, и буду благодарен впоследствии даже за самую унизительную или незначительную роль в любом корабельном танце, в который вы захотите меня вовлечь.
Щелчки ног показали, что Принц Роя смеется. Несколько других Ронте в командном отсеке беззвучно присоединились к нему.
— Нам было приятно наблюдать, как ты проявил знание и уважение к нашим традициям, корабль, — сказал Принц Роя. — Мы можем только пожелать тебе удачи в твоей миссии. Сражайся достойно. Живи, если можешь, и умри, если должен.
— Спасибо, Принц Роя. Это было очень приятно.
— Вы выглядите усталым, септаме. — сказала Чекври, входя в кабинет Банстегейна в здании парламента.
— Я и чувствую себя усталым, маршал.
— Не берите в голову — осталось совсем ничего. Вы выбрали свой последний наряд?
— Что?
— Одежду, которую наденете на Инициацию. Вы уже решили, в чём встретите свой славный переход в Свёрнутое?
— Я… я думал, что всё уже решено за меня. Церемония… Солбли. Да, Солбли — она позаботится обо всём. А вы?
— О, я буду блистать во всем своем убранстве, септаме, сверкать медалями, — Чекври, устроилась на сиденье напротив него. Банстегейн заметил, что в эти дни маршал не спрашивала, может ли она его потревожить, и не ждала приглашения сесть. Раньше он мог сделать какой-нибудь ледяной комментарий на этот счёт и настоять на соблюдении протокола, но не теперь. В последние несколько дней люди тихо сходили с ума — более того, некоторые сходили с ума шумно. Тем временем, по всему домену Гзилта, сохранённые — кто меньше года, кто пару десятилетий или больше, — просыпались для последних встреч, свиданий, прощальных вечеринок и разговоров о том, что будет дальше…
— Я начистила и отполировала свои медали. Десятилетия неусыпного, преданного бдения… — продолжала маршал мечтательно, отведя руки за голову, откинувшись назад и расслабившись. — Считала и пересчитывала их. За выдающуюся работу на симуляторах и в учениях, героическую храбрость под виртуальным огнём и даже нашла место для тех, что получены за образцовую выдержку перед лицом сослуживцев, жаждущих занять моё место. — Она улыбнулась. — Жаль, что у нас не было времени отлить медали в память о наших последних подвигах: прыжках на безоружные корабли, уничтожении соотечественников и натравливании друг на друга наивных пришельцев. Тем не менее, хорошего много не бывает, а, септаме? А ещё говорят, что Возвышенное невинно.
— Вы, кажется, очень воодушевлены процессом, Чекври. — Он обвёл взглядом комнату. — И безоговорочно уверены, что мой офис не прослушивается.
— Некоторое время назад мои люди убедились в этом, септаме, — поведала Чекври, улыбаясь.
ebooksa