Несущественная деталь

Демейзен рассмеялся, может быть, даже смутился.

— Дело в том, — сказал он, — что серьезные космические схватки между взрослыми корабликами — не место для юной хрупкой девушки вроде вас, так что если у него именно это на уме, я попытаюсь от него оторваться. В настоящий момент для вас всего безопаснее находиться здесь, внутри меня, но ситуация может мгновенно измениться. Вы можете оказаться в одиночестве внутри шаттла в одной из моих подсекций, или просто в шаттле, или даже в костюме, даже в гелевом костюме, а всего в нескольких миллиметрах от вас — пугающая пустота космоса. И все это без всякого предупреждения. Вообще-то было бы лучше, если бы у вас осталось невральное кружево, мы могли бы сделать вашу резервную копию, и тогда вы бы стали почти такой же неубиваемой, как я. Но выкиньте это из головы. Вы никогда не надевали гелевого костюма?

— Нет.

— Неужели? Ну конечно. Выкиньте это из головы. Не о чем говорить. Прошу.

Сбоку от кресла Ледедже появился серебристый овоид, схлопнулся и исчез, оставив на полу что-то среднее между большой медузой и плотным презервативом размером с человека. Она уставилась на это явление. У нее возникла мысль, что это чья-то кожа, ставшая прозрачной, а потом содранная.

— Это космический костюм? — в ужасе спросила она. Как она себе представляла, космические костюмы должны выглядеть посложнее (не говоря уже о том, что посолиднее), и вид этого не добавил ей уверенности.

— Вам, вероятно, лучше опорожнить мочевой пузырь и кишечник, прежде чем его надевать, — сказал Демейзен, кивком показывая на то место, где жилое пространство шаттла стало реконфигурироваться в сверкающий санузел. — А потом разденьтесь и ступите в него — остальное он сделает сам.

Она подняла гелевый костюм. Он оказался тяжелее, чем она предполагала. Разглядывая его, она увидела что-то похожее на множество тончайших слоев, границы которых слегка светились. Какие-то части костюма казались немного плотнее, другие имели туманисто-матовые поверхности. Благодаря этому костюм выглядел более надежным, чем ей показалось поначалу, но незначительно.

— Я думаю, что продемонстрирую свою безнадежную наивность, если спрошу, нет ли этому альтернативы.

— Вы этим демонстрируете более чем безнадежную неспособность принять реалии окружающего мира, — сказала аватара. — Если он вам кажется тонковатым, не беспокойтесь. Есть еще и армированная верхняя часть, которая надевается на него. Я подготовлю и ее. — Она кивнула в сторону окончательно сформировавшейся ванной. — А теперь сделайте ваши дела, как умная биологическая девочка. Не тяните.

Она устремила взгляд на Демейзена, но он уже смотрел на экран. Она поднялась с кресла и направилась в ванную.

— А вы? — спросила она из ванной. — Вы в своем человеческом воплощении писаете и какаете?

— Нет, — отозвалась аватара. — Не в биологическом смысле. Но отправления осуществляю, если ем и пью на так называемых вечеринках. Оно из меня выходит в том же виде, что и входит. Но, конечно, пережеванное, если речь идет о твердой пище. Все это остается съедобным и пригодным для питья. Если только я не держу это в себе достаточно долго и микроорганизмы в воздухе или в самой еде не начинают ее разрушать. Так что я могу довольно убедительно рыгать и испускать ветры. Есть люди, которые любят есть то, что выходит из аватары. Очень странно. Но люди есть люди.

— Не нужно было мне спрашивать, — пробормотала себе под нос Ледедже, начиная раздеваться.

— Ха! Я так и подумал, что вам не понравится, — весело отозвалась аватара. Ледедже подчас забывала, какой острый слух у Демейзена.

Она символически пописала, потом разложила гелевый костюм на полу. Туманисто-матовые части располагались преимущественно на спине. Или спереди — определить было невозможно. Эти части имели ровную конусную форму, напоминая удлиненные полупрозрачные мышцы.

Она посмотрела на себя в реверсер. Татуировки представляли собой вихрь черных линий, бушевавший на всем ее теле. Она, после того как покинула ВСК, много времени провела, обучаясь пользоваться управлением татуировки, изменять ее конфигурацию. Она могла утончать и утолщать линии, изменять их число, цвета и светоотражающую способность, выпрямлять, искривлять, изгибать или вытягивать в спирали, закольцовывать их, превращать в прямоугольники или в любые другие простые геометрические формы, или выбирать один из тысяч изменяемых рисунков.

Она нахмурилась, посмотрев на серебристое колечко на левой руке.

— А что делать с кольцом-терминалом? — спросила она.

— Не волнуйтесь, костюм его учтет.