Несущественная деталь

— Как интересно, — сказала она, радуясь тому, что сама она пока не совершила таковых — не зевнула в эту старческую физиономию.

Он снова улыбнулся, посмотрел на ее ноги, потом снова перевел взгляд на ее лицо. «Ну-ну, осмотрел меня с ног до головы, старый извращенец», — подумала она. Она решила, что отчасти это объясняется платьем, которое, честно говоря, оставляло обнаженной немалую часть ее тела. Ее судьба состояла в том, чтобы провести жизнь в откровенных одеждах. Она давно уже решила, что будет гордиться своим внешним видом (она была бы красавицей и без интаглиации, но уж если ей приходится носить знак позора своей семьи, то она будет делать это со всем достоинством, на какое способна), но она все еще вживалась в свою новую роль, и иногда мужчины смотрели на нее так, что это вызывало у нее протест. Даже Вепперс начал посматривать на нее так, будто видит ее впервые, и таким взглядом, что она чувствовала себя неловко.

— Должен признаться, — сказал Химеранс, — я просто очарован интаглиатами. А вы, позвольте мне сказать, выделяетесь даже в этой исключительной группе.

— Вы очень добры, — сказала она.

— О, я не добр, — ответил Химеранс.

В этот момент зей, приглядывавший за ними, напрягся, прорычал что-то вроде «Прошу меня извинить» и с удивительной грациозностью ввинтился в толпу. В этот момент доктор Сульбазгхи слегка качнулся и нахмурился, разглядывая содержимое своего стакана.

— И что они теперь добавляют в выпивку. Пожалуй, я присяду, если вы… меня извините.

Он тоже покинул их, направляясь к свободным стульям.

— Ну, вот, — ровным голосом сказал Химеранс. Он не сводил с нее глаз, пока зей и доктор Сульбазгхи, извинившись, покидали их. Теперь она осталась с ним один на один.

Тут ее осенило.

— Так это вы сделали? — сказала она, посмотрев сначала на широкую спину уходящего зея, а потом — в том направлении, в котором исчез доктор Сульбазгхи. Она больше не пыталась вежливо модулировать голос, чувствуя, как расширились ее глаза.

— Неплохая работа, — сказал Химеранс с одобрительной улыбкой. — Ложный полусрочный вызов на терминал охранника и временное ощущение головокружения, посетившее доброго доктора. Это не задержит их надолго, но даст мне возможность попросить вас об одной услуге. — Химеранс снова улыбнулся. — Я бы хотел поговорить с вами с глазу на глаз, госпожа И"брек. Если позволите.

— Сейчас? — спросила она и оглянулась. Разговор явно будет коротким; на подобных приемах человек (вернее сказать — она) никогда не остается в одиночестве более чем на минуту.

— Позднее, — сказал Химеранс. — Вечером. В ваших покоях в городском доме господина Вепперса.

Она чуть ли не рассмеялась.

— Вы думаете, вас пригласят? — Она знала, что на вечер ничего не планируется, кроме обеда где-то со всей свитой, а потом — для нее — музыки и урока этикета. А потом, посидев полчаса перед экраном, она, если повезет, уляжется в постель. Ей не позволялось выходить без телохранителей или сопровождения, и мысль о том, что ей позволят принимать мужчину, пусть древнего старика и инопланетянина, в ее спальне, вызвала у нее только улыбку.

Химеранс улыбнулся своей спокойной улыбкой.

— Нет, — сказал он. — Я смогу проникнуть к вам сам. Но я не хочу, чтобы вы беспокоились, поэтому сначала я хотел спросить разрешения.

Она взяла себя в руки.

— О чем идет речь, господин Химеранс? — спросила она, голос ее снова звучал вежливо и размеренно.