Высокий, мускулистый, красивый, в небрежно накинутом сверху на тонкий, обрисовывающий грудные мышцы свитер белом халате…
— Никита Сергеевич, я полагаю, — произношу упавшим тоном.
Тот лишь хмыкает, разглядывая меня снизу доверху, и под этим взглядом я теряюсь.
— Что же в таком случае вы здесь делаете, Анна Николаевна? — язвительно произносит моё имя…
Добрынин? Точно же он?
— Если ваша смена давно закончилось? — договаривает, пока я собираюсь с мыслями.
— Вам ли не знать, что работа не заканчивается одновременно с дежурством, — устало произношу я и, пытаясь исправить впечатление, которое, наверное, создалось у него обо мне, подаю мужчине руку. — Здравствуйте, Никита Сергеевич. Мы не ждали вас сегодня.
— Я всегда являюсь, когда меня не ждут, — Добрынин, хмурясь, смотрит на протянутую ему конечность, как будто не понимает, что надо делать, а потом поднимает на меня глаза. — Это позволяет многое прояснить ещё на этапе знакомства, — кивает на мою руку, — не боитесь?
— Чего именно? — я, устав держать кисть на весу, опускаю её и сцепляю пальцы.
— Я же мужчина, вдруг сожму слишком сильно, а это ваш рабочий инструмент, — он прищуривается, а мне всё больше и больше становится не по себе от странности этого разговора.
— Я должна бояться вас? — подозрительно смотрю на него, спускаюсь взглядом вниз, опять поднимаю глаза на лицо, потом пожимаю плечами: — Вроде не такой уж и страшный.
— Интересная оценка, — с каким-то мрачным юмором, сверкнув на меня глазами, произносит Добрынин, и я слегка краснею, вдруг понимая,
— Я не это имела…
— Ваше дежурство закончено? — мою попытку смягчить ситуацию игнорируют.
— Да, я ведь уже го…
— В таком случае, вы свободны! — резко бросает Добрынин. — И впредь думайте, прежде чем открывать рот!
От такого окончания разговора я хватаю тем самым ртом воздух, а этот… хам разворачивается и выходит из кабинета.
— Если не уйдёте в течение десяти минут, можете считать, что у вас началось следующее дежурство! — с угрозой доносится из-за двери.
— Ах ты… — шепчу себе под нос, но, собрав и закрыв в шкафу истории болезней, быстро иду на выход.
Не стоит нагнетать ситуацию, знакомство и так получилось… далёким от того, что я хотела и планировала. Да и сам Добрынин — не ожидала я… такого! Спускаюсь во врачебную раздевалку и прохожу к своему шкафчику. Помещение в хирургическом отделении, выделенное под место для переодевания, не слишком большое, вдоль стен и поперёк, разбивая комнату на коридорчики, несколькими рядами выстроились шкафчики-пеналы. Иван Павлович не так давно подсуетился, выбил где-то небольшую сумму, и нам их даже поменяли — теперь стоят не страшные металлические, а деревянные. Никто, конечно, не будет выделять отдельные раздевалки для мужчин и женщин, в больнице помещений не хватает, поэтому так уж повелось, что, как говорится, «девочки — направо, мальчики — налево».