На секунду мне хочется уткнуться лбом в его спину. Хотя ничего страшного не происходит, всё равно приятно, что он переживает за мою безопасность. Но разрулить ситуацию всё-таки надо.
— Никита Сергеевич, — зову тихо, — отпустите, всё в порядке.
Ловлю взгляд медсестры и закатываю глаза, скорчив растерянную гримаску — надеюсь, что получилось искренне. Та повторяет моё выражение лица и утыкается в свои бумажки, её тут же кто-то отвлекает. Выдыхаю, вроде удалось сгладить.
Никита держит меня крепко и не даёт выглянуть, а мне становится жутко любопытно, что там происходит.
— Не переживайте, Никита Сергеевич, ничего я не сделаю вашей… Анне Николаевне! Я извиниться хотел! Вон, цветы принёс!
Хватка рук на моей талии ослабевает только слегка, но мне удаётся выпутаться и выйти из-за его спины.
Соколов стоит с приподнятыми руками, видимо, показывая свои добрые намерения. За его спиной действительно маячит один из вчерашних амбалов с огромной корзиной разнообразных роз. Белые, розовые, красные… Расширенными глазами смотрю на эту клумбу.
— Анна Николаевна, — мужчина делает ещё пару шагов, но благоразумно останавливается, потому что даже я, не видя, чувствую, как дёргается в мою сторону Добрынин.
— Всё в порядке, Никита Сергеевич, — оборачиваюсь, повторяю ему успокаивающе.
В ответ получаю яростный взгляд, замечаю сжатые до побелевших костяшек кулаки. Хочется взять его за руку, но этого сейчас делать точно не стоит, поэтому поворачиваюсь обратно к Соколову. Мужчина смотрит на меня… я бы не сказала, что виновато — хоть он и собирался извиняться. Нет, вины в глазах не видно, но проглядывает уважение.
— Анна Николаевна, я действительно пришёл извиниться, — он говорит уверенно, склоняет голову, не отрывая от меня взгляда. — Я был не в себе вчера. Это был жест отчаяния, я… никогда бы не выстрелил. Прошу у вас прощения.
— Спасибо за цветы, — говорю, помолчав. Мне кажется, если я сейчас скажу, что не держу на него зла, Никита рядом просто взорвётся.
— Вы позволите? — протягивает мне руку, видимо, чтобы пожать, но тут у заведующего кончается терпение.
— Нет, она не позволит! — рявкает, опять заступая вперёд. — Если хотите по-прежнему иметь доступ к жене, держитесь от моей… — закашливается, но тут же продолжает: — …моего персонала подальше!
— Конечно, — Соколов опять поднимает руки ладонями вверх, но всё же обращается ко мне, — Анна Николаевна, я перед вами в долгу.
Киваю и, всё-таки положив ладонь на локоть кипящего хирурга, тяну его за собой. Думаю, никто в приёмном не усомнится, что его надо отсюда вывести. С цветами сами разберутся, не впервой.
Сдвинуть скалу в халате удаётся не сразу, но мы всё же выходим в длинный переход, соединяющий наш корпус с соседним, где есть столовая.
— Пожалуйста, успокойся, — произношу мягко.
— Надеюсь, я этого придурка возле тебя больше не увижу!
Он тянется ко мне, но я отступаю, покачав головой. Оглядываюсь по сторонам, протянув руку, переплетаю наши пальцы, но спустя пару секунд отпускаю.