Поселение встретило нас грязью, мусором и криками умирающих людей. Свернув за угол дома, я едва не столкнулся с первым противником — стариком, сжимавших в руках вилы. В лицо дохнуло смрадом — этим еретикам что, религия мыться запрещала? Впрочем, это не имело сейчас значения. Если для старика наша встреча оказалась неожиданной, то я заранее ее предвидел за счет чувства скверны и донесшейся вони. Благодаря чему успел вскинуть меч, а затем обрушить его на подставленное древко. Иссохшееся дерево не выдержало удара, переломившись пополам, а затем лезвие ударило в грудь еретика, оборвав тому жизнь. Молча мы продолжили бег по улицам деревни.
Следующая стычка произошла на своеобразном перекрестке между несколькими домами. Здесь тройка моих охотников встретилась с теми из жителей, кто не мог встать в первые ряды — стариками и женщинами, вооруженными первым, что подвернулось под руку. Достойного отпора те оказать не могли, но, сжав зубы, я и сам присоединился к этому резне.
Удар и на землю упала окровавленная женщина, все еще сжимающая маленький топор. Удар и еще один старик осел с остекленевшим взглядом. Чувство скверны царапнуло сознание, и я обернулся к следующему противнику. Которым оказался мальчик, сжимающий копье. Мои руки поднялись и замерли. Я напряг мышцы, поймал взглядом цель и… Словно оказался парализован. Мальчишка сделал шаг вперед, копье в его руках неумело дернулось, направляясь мне в шею. Следовало шагнуть в сторону и ударить, но и этого я сделать не смог, лишь беспомощно глядя на приближающую смерть.
А затем раздался свист и в шею мальчика ударила стрела. Брызнула кровь, а он сам выронил копье, сжав руки на деревянном древке. Но сделать ничего больше не смог и вскоре упал на землю, рядом с другими убитыми жителями.
— Сир, вы в порядке? — спросил один из охотников.
— Что? Да, в порядке. Двигаемся дальше, — ответил я, после чего мы впятером бросились дальше вглубь деревни.
Сказанное не было правдой. Все произошедшее, этот чертов бой… Раз за разом на ум приходил один вопрос — какого черта я творю? Что делаю на этих улицах? И все же остановиться, отказаться от схватки было невозможно. Я не мог просто уйти в сторону, позволив своим воинам сделать всю работу. Потому что подобное было бы лишь попыткой переложить свою вину на чужие плечи. Да и разве можно было оставить это поселение? Не идти на штурм?
За этими размышлениями я сам не заметил, как оказался на центральной площади селения и здесь по сознанию оказался нанесен новый удар. Все виденное ранее было обычным. Да, чувство скверны реагировало на присутствие местных жителей, да, вид деревни навевал мысли об упадке, но в целом Лесная мало чем отличалась от других поселений. И тем сильнее оказался контраст.
В центре сельской площади находилось множество установленных вертикально бревен, к которым цепями были прикованы женщины, мужчины, животные. Все они находились в крайне плачевном состоянии. Голые, грязные, покрытые кровью и не только ей. Каждого из присутствующих отличал взгляд — пустой, лишенный даже капли жизни. Только мерные вздохи говорили о том, что они еще не являлись мертвецами.
Отдельного слова заслуживало сооружение, возведенное в центре площади. И слово это матерное. На голой земле покоился алтарь, созданный из костей. Они были сплавлены какой-то магией, образуя цельную купель, в которой сейчас находилась жертва — скованная по рукам и ногам старуха, на половину погруженная в кровь. Все ее тело было покрыто гематомами и следами от плети. На иные подробности было просто тошно смотреть.
— Отец Доминик, — хрипло проговорил я, обратившись к оказавшемуся рядом аколиту.
— Да.
— Позаботьтесь о них.
— Конечно, конечно.
— Только возьмите кого-нибудь себе в защиту, мало ли как себя поведут спасенные.
Отдав распоряжение, я повернулся к другим вышедшим на площадь солдатам, сделал глубокий вздох.
— Всем! Обыщите деревню. Загляните под каждый камень, в каждую щель. Ищите еретиков. Каждого носителя скверны убить на месте, трупы сволочь к этому непотребству, — моя рука указала на алтарь. — Спалим эту дрянь вместе с создавшими ее отребьями. Все ясно⁈
— Да! Так точно, сир! — раздался хор голосов. После чего солдаты быстро разошлись в стороны, действительно начав прочесывать местность.
Я же, подумав, пошел вслед за остальными. Верен ли был приказ, имел ли я право так поступать? Не знаю, но обуревавшие эмоции требовали выхода, а бездействие казалось мучительным. Хотелось двигаться, куда-то бежать, что-то делать, лишь бы не оставаться наедине со своими мыслями.
…
ebooksa