Все тело ломило от напряжения, но это было ничто по сравнению с тем, что творилось в ее душе. Сона не могла принять поступок мамы. Это был какой-то немыслимый бред. Мама была ее опорой, силой, примером, самым близким и дорогим человеком. Как она могла бросить подругу умирать? Даже если ненавидела ее, должна была хотя бы подойти! Может, Минхи еще можно было спасти!
Сона запустила пальцы во влажные волосы и сжала голову руками. Как мама жила с этим столько лет? Как смотрела в глаза родственникам погибшей девушки? Тем более своей когда-то лучшей подруги? И все из-за чего! Из-за мужчины! Неужели это возможно? Насколько сильно она любила папу, что готова была драться за свое счастье насмерть? Что она чувствовала, прожив всю жизнь с человеком, который стал причиной смерти ее подруги? Эти вопросы толкались в голове, напрыгивая друг на друга, и разрывали черепную коробку.
– Мы не знаем, что произошло после. Мне кажется, в детстве я что-то слышал об утонувшей молодой хэнё, – Хван вырвал ее из тяжелых мыслей. Друг выглядел бледным и очень серьезным. Достав из рюкзака сотовый, он погрузился в интернет.
– Хэнё? – одними губами переспросила Сона. – Минхи была хэнё?
– Не уверен, мне тогда было лет семь, но припоминаю, что это происшествие вызвало тогда большой резонанс, – Хван хмуро копался в телефоне, время от времени отбрасывая со лба мокрую челку. – Черт, сеть плохо ловит. Приедем, я поищу информацию.
В памяти Сона всплыли слова бабушки Гона: «Последняя молодая хэнё умерла почти тридцать лет назад…» Значит, она говорила о Минхи… Голова раскалывалась, и ее мутило из-за того, что она нахлебалась воды. И ей нужно было потерпеть еще минимум двадцать минут до берега.
– Ты как? На работу сможешь вернуться? – внимательно глядя на нее, спросил Хван.
– Нет, мне нужно домой, я хочу поговорить с бабушкой. – Сона понимала, что ее самовольный уход с работы вызовет много вопросов, но сейчас важнее было докопаться до истины и избавиться от жуткого чувства разочарования в родителях, которое поселилось в ней после видения.
– Окей, я как-нибудь объясню твой уход, не волнуйся, – кивнул Хван. Сона с теплотой посмотрела на друга. Сейчас как никогда она ощущала, что он единственный, на кого она могла опереться. И была искренне благодарна за то, что он есть в ее жизни.
Распрощавшись с Хваном на берегу, Сона побежала к дому. Она нуждалась хоть в какой-то информации, хоть в каком-то подтверждении, что ошиблась, иначе она не сможет нормально жить.
Распахнув калитку, Сона влетела во двор и огляделась. Бабушкины снасти лежали там же, где и раньше, и из кухни слышалось негромкое позвякивание посуды. После того, что она увидела, родной дом показался ей чужим и враждебным. Сона решительно направилась к бабушкиной комнате и распахнула дверь, остановившись на пороге. Голубое платье в цветок бросилось в глаза, и дыхание перехватило. Память подкинула фрагмент из видения, когда кусок мокрого подола колыхался на волнах рядом с бесчувственной Минхи. Не думая, что делает, Сона сорвала его с вешалки и дрожащими руками перевернула, осматривая низ. Платье было совершенно целым. Отбросив его в сторону, она кинулась к заваленному книгами углу, ища фотоальбом, который отняла у нее бабушка.
– Ты что здесь делаешь?! – услышала она за спиной ее голос, но даже не обернулась. Отшвыривая перевязанные тесьмой книги, Сона словно впала в безумие. Ей нужно было найти доказательства! – Убирайся вон из моей комнаты!
Бабушкины руки с силой оттолкнули ее в сторону, и, тяжело дыша, Со Миндже встала перед ней, защищая свой хлам.
Сона с ненавистью глянула на нее и, дрожа от возбуждения, попыталась отодвинуть ее с дороги. Видимо, выражение лица внучки испугало бабушку, потому что она опустила глаза, словно поняла, зачем та сюда ворвалась.
– Отдай мне фотоальбом.
– Зачем он тебе? Я же сказала, чтобы ты не прикасалась к моим вещам! – испуганно взвизгнула бабуля, однако не отступая ни на шаг.
– Тогда расскажи мне про то, как мама убила Минхи! – закричала Сона, хватая бабушку за плечи. Ей нужна была правда, иначе она просто умрет.
В глазах старушки полыхнула боль напополам со страхом, и, не удержавшись на ногах, она сползла на пол, шумно отдуваясь. Ее взгляд беспокойно блуждал по комнате, она качала головой и тискала руками подол старой длинной юбки.
– О чем ты говоришь? Это… что за глупости? Кто тебе сказал? – шептала она, не решаясь взглянуть Сона в лицо.
– Я сама увидела. Мамина душа не может найти покой и преследует меня. Именно поэтому я пошла к шаманке. Этот грех не отпускает ее, – уже спокойнее сказала Сона, опускаясь рядом с ней. – Возможно, потому что она не получила свое наказание при жизни…