– Твоя мать никого не убивала! – выкрикнула бабушка, и в выцветших старых глазах заискрились слезы.
– Я видела это собственными глазами! Она показала мне, слышишь?! Я видела их драку на косе, и то, как мама убежала, оставив Минхи без сознания. Возможно, ее можно было еще спасти, но она бросила ее!
Бабушка ахнула и зажала рот ладонью. Совсем как мама, стараясь сдержать рвущийся наружу крик.
– Расскажи, что между ними произошло. Все это из-за папы? С чего все началось? Кто виноват? Я хочу знать все!
Бабушка качала головой и ничего не говорила. Слезы безмолвно катились по морщинистому лицу. Сона жестоко подавила чувство жалости и повторила:
– Расскажи мне все, иначе я сама докопаюсь до истины. Ты знаешь, я ни перед чем не остановлюсь, пока не узнаю правду.
– Твоя мать не убивала ее… моя Юми… она не делала этого… моя девочка… – шептала бабушка, тряся головой.
Сона впервые увидела бабушкины слезы. Как будто долгие годы Со Миндже давила в себе эти чувства, не позволяя им выйти наружу.
– Расскажи мне все, – требовательно повторила Сона.
– Я не… знаю, она не убивала… – бессвязно бормотала бабуля. К ужасу Сона, она вдруг закатила глаза и схватилась за сердце.
– Бабуля! Бабуля, что с тобой! – Сона похолодела, увидев, как бабушка съезжает спиной по стене. – Где болит? Бабуля! Нет-нет-нет! Прости меня, прости, я была не права!
На секунду страх парализовал все мысли. Она не могла допустить, чтобы с единственным оставшимся у нее родным человеком что-то случилось. Дрожащей рукой вытащила сотовый из сумки и набрала «119». Бабушка неровно дышала и стонала, лежа на полу. Сона знала, что сердечников нельзя трогать, поэтому просто осторожно подложила ей под голову подушку и подбежала к комоду, поочередно выдвигая все ящики. Она пыталась найти хоть какие-то сердечные лекарства, но Со Миндже, видимо, думала, что бессмертна, поэтому в аптечке не нашлось ничего, кроме таблеток от головной боли и мазей для суставов.
В доме стояла пугающая тишина. Сона чувствовала, что от истерики ее отделяет очень тонкая грань. Бабушка лежала на полу, и она боялась смотреть на нее, поэтому вышла на улицу и села на порог. Отсчитывая секунды, слушала через бумажную дверь ее дыхание. Фигурка харубана смотрела на Сона пустыми выпученными глазами, словно обвиняя в том, что случилось с бабулей. Ожидание казалось бесконечным. Сона не шевелилась, уперев лоб в скрещенные пальцы, и молилась. Наконец, вдалеке послышалась сирена скорой помощи, и девушка кинулась к воротам, открывая калитку.
– У нее опять подскочило давление, – обследовав бабушку и сделав укол, сообщил врач. – Последний раз такое было три месяца назад. В ее возрасте и с ее образом жизни такие проблемы – очень частое явление. Ей нужно беречься. Я бы рекомендовал несколько дней провести в больнице под наблюдением.
– Спасибо, господин Кан, я сделаю все, что вы скажете, только вылечите ее, – ответила Сона, едва сдерживая слезы. Ей всегда казалось, что бабуля – каменная скала, с которой ничего не может случиться. И то, что у нее проблемы со здоровьем, сейчас явилось полной неожиданностью. Страшно представить, что было бы, если бы Сона в этот момент не оказалась рядом. Жила бы себе в Сеуле и знать не знала, что с бабулей давно уже не все в порядке. «Но этого могло и не случиться, если ты бы не набросилась на нее со своими расспросами!» – Сона закрыла глаза, в полной мере ощущая, как чувство вины раздирает внутренности. Как я могла так ужасно себя вести! Бедная моя бабуля!
– Пока она спит, не волнуйтесь. Если все пройдет благополучно, мы выпишем ее через несколько дней. Но с погружениями в воду придется завязать, – деловито продолжил врач, убирая тонометр в чемоданчик.
– Только не говорите ей об этом, я сама скажу, – Сона смотрела, как бабулю выносят из дома, и ей хотелось плакать. Да, она никогда не понимала бабушкиной страсти к морской охоте, но для нее это было важно. В этом заключался смысл ее жизни. Сона боялась представить, как отреагирует бабуля, когда узнает, что ей нельзя больше нырять.
Машина скорой уехала, а Сона стояла посреди двора, как завороженная, и не знала, что делать. На нее столько всего обрушилось, что она ощущала, будто ее жизнь уже ей не принадлежит. Нужно было собрать бабушкины вещи и отвезти их в больницу, но она все стояла, напряженно глядя на обшарпанную дверь сарая, за которой виднелась корзина для улова и ярко-оранжевый буй.
– Сона, у тебя все в порядке? – услышала она знакомый голос и обернулась. Ухен осторожно открыл калитку и смотрел на нее, сдвинув брови. – Что случилось? Я видел, как приезжали медики.
Его появление еще больше расшатало и так натянутые до предела нервы, и Сона опустила веки, чувствуя, как глаза жжет от подступающих слез.