- Сын? – ухмыльнулся Алмазов. – Какой именно?
- Любимый.
- Ну что ж, очень приятно. Мы дружим с твоим отцом тридцать пять лет. Познакомились на одной комсомольской свадьбе. Знаешь, что означает «комсомольская свадьба»?
- В общем, да. – Я помолчал, прикидывая, какая из цитат подойдёт к данному моменту. – Хотя в то героическое время я ещё был крайне мал, я был дитя. Папенька отмечает юбилей, просил привезти приглашение.
- Благодарю.
- Не стоит благодарностей. Для меня это большая честь.
Дело было сделано. Я мог идти. Но там, на улице, стоял такой «ташкент». Солнце жарило вовсю, хотя лишь только подбиралось к зениту. А здесь, в мастерской, было прохладно и тихо.
- А позвольте, - говорю, - вас спросить как художник художника: вы в мастерской курите?
- Курю, - ответил Алмазов, - когда выпью.
- Разрешите, я закурю.
- Так, может, и пятьдесят капель коньячку?
- К сожалению, я на работе.
- Я тоже.
- Да и такая погода, если честно, не располагает к выпивке.
- Тогда холодненького пивка.
Он прошёл в дальний угол и, отодвинув прикрытые скатертью картины, открыл разрисованную дверцу притаившегося там холодильника. Достал две банки пива, одну бросил мне.
Я вытер шарфом покрытую холодными росинками банку.
- Чешское, - сообщил хозяин дома. – Мое любимое.
Я вскрыл банку и сделал жадный глоток.
- Господи! – воскликнул я. - Это лучше, чем трахаться!