- Это был я, Ося. Прости, если сможешь.
Взгляд чёрных глаз Шора впился в молодое лицо налётчика.
- Знаешь ли ты, кого лишил жизни, сволочь?
Убийца покорно опустил голову:
- Тогда не знал. Теперь знаю. Я убил поэта Фиолетова. Видит Бог, я скорблю вместе с тобой.
- Я пришёл взять взамен твою жизнь.
- Это справедливо, - согласился убийца. – Это твоё право.
- Нет, - ответил Осип Шор. - Сегодня я понял, ни у кого нет такого права – лишать другого жизни. Твоя жизнь так же дорога кому-то, как мне была дорога жизнь моего брата. Я устал от смертей. И я клянусь, что никогда в жизни не возьму в руки оружия.
Кто-то из присутствующих поставил на стол подле маузера бутылку спирта. Стали поминать невинноубиенного поэта Анатолия Фиолетова.
Страшное, но романтическое время. Тогда было и место подвигу, и место милосердию. А ныне что?
Глава 13
Развалившись на заднем сиденье, я разделся до пояса и цедил минеральную воду. Бурмака тоже снял футболку. Но при этом он всё равно потел так обильно, что создавалось впечатление, будто над ним – исключительно над ним – шёл невидимый дождь.
За городом пейзаж изменился. Стало просторней. Вид раскинулся до горизонта. А горизонт со всех сторон расплывался, словно был покрыт прозрачной целлофановой плёнкой.
Неожиданно Бурмака спросил:
- И до каких лет ты собираешься этим заниматься?
- Чем?
- Ну этим… Как сказать? – он помычал, раздумывая. – Ерундой.
- Какой ерундой?
- Вести всякие корпоративы… Веселить всяких придурков… Кривляться…
- Я не кривляюсь… Просто люди не хотят, чтобы их праздники превращались в тривиальную пьянку. Они хотят, чтобы кто-то в меру молодой и харизматичный, с большим словарным запасом и с незапятнанным чувством юмора организовал и возглавил их торжество: будь то невинное бордельеро или встреча выпускников с неожиданными и постыдными последствиями.