Последний мерзавец

Уже до приезда в больницу выясняется, что видимых повреждений у меня нет. Кости целы, но сильно кружится голова и тошнит, из чего врач делает вывод, что в результате удара головой я получила сотрясение мозга.

Потом более детальное обследование, капельница, снотворное и долгожданный провал без мыслей, переживаний и боли.

Просыпаюсь поздним утром, морщась от режущего глаза яркого света и сильной головной боли, осматриваюсь.

Небольшая светлая палата с белой мебелью и букетом нежно-розовых роз на окне. Пахнет антисептиком. Через приоткрытую дверь в коридор слышу голоса. Среди них голос бабушки.

Ильи нет. Я его не чувствую.

– …думаю пару дней… – выхватываю фразу, сказанную незнакомым мужским голосом. – Медикаментозная поддержка, отдых и покой…

У меня есть пару дней на то, чтобы решить, как жить дальше. Всего два дня на то, чтобы все осмыслить и сделать правильные выводы.

Глава 41

Илья

Желание мстить отцу и едкая ненависть к Бергам перестали влиять на мою жизнь примерно к совершеннолетию. Появились дела поважнее семейства, которое не захотело признать меня. Я смог отпустить обиды.

Элеонора все сделала сама, я лишь воспользовался ситуацией.

Впервые мы встретились, когда я, еще подрабатывал рядовым водителем автоэвакуатора, и с напарником поехал на вызов на пригородную трассу. Оказалось, что там заглохла машина жены моего несостоявшегося папаши. Она забыла, что время от времени машину нужно заправлять и не поняла, в чем причина поломки, пока мы не приехали.

Подошла познакомиться и поблагодарить лично.

А через неделю прикатила в монтажную мастерскую, которая впоследствии выросла в сегодняшний автоцентр. Сказала, что доверяет только Абрамову и ждала моего приезда два часа, чтобы подкачать колеса.

Блядь. Это было настолько смешно, что после ее отъезда надо мной ржали все парни.

Я никогда не был монахом и всегда брал то, что хотел. Изобилие кружило голову, и я чувствовал себя долбанным дегустатором.

Были разные. Опытные и не очень. Беленькие и черненькие. Свободные и замужние. И нет, муки совести не мешали спать ночами и каждые две недели пробовать что-то новое.

Я никогда ничего не обещал, не признавался в чувствах и никого не преследовал. Все контакты строились на предельной честности. Есть обоюдный интерес и нет претензий на постоянство – вперед.

Но… трахать жену собственного отца?..

Не настолько я непривередливый.