Последний мерзавец

Однако у дамы был ко мне конкретный интерес. Она не скрывала его при каждой нашей встрече: томный взгляд, прикушенная губа, случайно расстегнувшаяся пуговица на блузке. Эти сигналы я научился считывать в шестом классе. Мне стало любопытно, на что она готова ради секса со мной.

Оказалось – на многое. Элеонора стала писать, звонить и, кажется, реально потеряла голову, потому что не понимать, чем рискует, она не могла.

Берг тоже леваками не брезговал, но, уверен, терпеть подобное от жены точно не стал.

Продолжения я не планировал, поэтому, скоро ее навязчивость стала утомлять. Грубил, угрожал, что солью нашу переписку ее мужу, если не отвяжется. Однако Элю это не остановило. Более того, она купила абонемент и стала ходить в тот же тренажерный зал, что и я.

Пошли слухи, что не удивительно – теперь она клеилась ко мне на глазах у всего города. До Берга они тоже дошли, на что он во всеуслышанье заявил, что его жена порядочная женщина, и если кто и распускает сплетни, то это сам Абрамов, маленький мстительный гаденыш.

Вот тогда я ее и трахнул.

Прямо в раздевалке спортивного клуба. Она сама пришла, чтобы отсосать. Отсосала и там же дала раком.

Знал ли я, что там установлены камеры видеонаблюдения?

Да, знал. Правда, вспомнил о них, когда утром следующего дня начался пиздец. Кто-то отправил записи прямиком Бергу. Меня отпиздили, Элеонору, как шавку подзаборную, выбросили из дома.

Город гудел как улей. Общественное мнение поделилось на два лагеря. Абсолютное большинство встало на мою сторону, считая, что я имел на месть полное право. Гораздо меньшая часть – сочувствовала бедняжке Эле, да и те, я думаю, лицемерно.

Естественно, вся ее страсть ко мне моментально обратилась в ненависть. Она решила, что это я подогнал папаше те записи. Оправдываться я не стал, не имею такой привычки. Комментировать на публику скандальное происшествие – тоже. Объяснять кому-то и доказывать, что никакой мести не было, я посчитал ниже своего достоинства. Уже тогда мне было плевать на чужое мнение.

Знал бы, чем для меня это обернется, поступил иначе.

Бросив взгляд на стоящий на подставке телефон, вижу на экране имя моей бабки. Выкидываю окурок в окно и принимаю вызов.

Вдоль ребер невидимые струны натягиваются.

– Слушаю.

– Здравствуй, Илья. Поговорить нужно.

– Поговорим. – соглашаюсь, не торгуясь. – Скажите, куда подъехать.

– Я в больнице сейчас. – вздыхает бабка. – У Милены.

Прострелившая грудную клетку острая боль на мгновение лишает зрения. Едва не врезавшись в зад впереди едущей тачке, экстренно торможу.

– Я туда же еду. Скоро буду.