– Вроде просят научить их кататься, а потом в отдельные домики зазывают, – пожаловался он. – Представляешь, дружище Филипп? Почти женатого мужчину! Что за бабы… кхм… женщины пошли? Никакого понятия о морали.
Удивительно, как его лыжная куртка из дубленой кожи с меховым воротником не поменяла цвет на белый, а над башкой не засветился нимб. Стоит весь такой… чистенький, и ничего к нему не прилипает.
– Кстати, старина, может, пропустим по стаканчику, коль вот так запросто встретились? – предложил он Филиппу.
– Рано для выпивки, – сухо ответил тот.
– Как насчет кофе?
– И поздно для кофе.
– А ты, смотрю, ведешь дела с Торнами, – не унимался Арнольд, видимо, дожидаясь, когда его прямым текстом пошлют к невесте с мамой, и кивнул на конверт.
– Всего наилучшего, Артур, – процедил Филипп, потеряв терпение, и – бог мой! – позволил себе раздраженные интонации.
– Арнольд! – с фальшивым смешком поправил тот.
– Я так и сказал.
В номере меня все-таки прорвало. Я стянула с себя свитер и грозно посмотрела на Филиппа, стоящего в гардеробной. Вернее, на его обнаженную спину.
– Какой все-таки неприятный тип!
– Ты о ком? – Он повернулся, и бровь поползла вверх.
– Об этом Арнольде, конечно! Не представляю, как Кира в него вляпалась. – Я потрясла свитером. – Флиртовать с женщинами, пока невеста развлекает мамашу!
Губы мужа тронула ленивая улыбка, на мой взгляд, совершенно не соответствующая разговору.
– Что? Я наивная? – вышла я из себя.
– Удивительно наивная супруга, – подтвердил он и, сделав шаг, обвил мою талию руками.
– Я, может, и такая… переполненная возвышенных идеалов!
Ничего себе завернула! Самой понравилось.
– Идеалов, значит, – с улыбкой пробормотал Филипп и, склонившись, нашел губами на моей шее какую-то на редкость чувствительную точку.