– Верите в дружбу между мужчиной и женщиной? – Он иронично улыбнулся.
– Судя по вашему ехидному тону, вы в нее не верите.
– Нет, но ваша наивность мне тоже нравится.
– Тоже? – оживилась я и с весельем заглянула в его лицо. Как ни странно, Филипп едва заметно улыбался. – Что еще вам во мне нравится? Уверена, вы умеете делать шикарные комплименты!
– Детская непосредственность.
– Пф… Не могли на ходу сочинить что-нибудь приятное? – подувяла я. – У Рендела и то лучше получается, а он, между прочим, отставной военный.
– Я тоже служил.
– Серьезно? – Я изумленно округлила глаза.
– Два года после окончания учебы, – согласился он.
– И вы жили в казармах?
– Даже, бывало, ночевал на голой земле.
Зато понятно, почему он без проблем обходился без камердинера. Всегда думала, что избалованные богачи не способны самостоятельно вставить в петельки запонку, а Филипп прекрасно справлялся без слуг, подносящих галстук, пиджак и утреннюю газету. Оказывается, у него имелся богатый опыт выживания в полевых условиях. В палатку-то кофе на блюдечке никто с поклоном не принесет.
– То есть деревянная раскладушка – не самая жесткая постель, на которой вам приходилось спать, – пошутила я.
– Да, но я ни разу не спал на голой земле женатым, – с особым вкусом ответил Филипп на колкость.
– Семейная жизнь бывает непредсказуемой, – сумничала я.
– Вы, похоже, об этом много знаете.
– Иногда я тоже почитываю любовные романы. Грешна! Мои соратницы надо мной все время подсмеиваются.
– Соратницы?
– В смысле, подруги.
Неожиданно я поймала его острый, проницательный взгляд. Обсуждать подвиги в Женском клубе по защите магических тварей что-то желания не возникало. Не зная, как вернуть разговор в безопасное русло, я выпалила первое, что пришло в голову: