— Вижу, как люди царя Рохихалилы и люди вождя анназар строят свои мудреные механизмы, пока их вожди сидят у стены и разговаривают.
— Разве теперь они вожди? — удивился старик.
Бако поморщился:
— Да, да, ты прав! Теперь они тысячники великого войска и у нас нет больше не рохиле, ни анназар!
Кеттер покосился на него и промолчал: в лагере было много раздоров связанных с новыми названиями. Цари и вожди были очень недовольны поначалу, а Бако запрещал под страхом наказания использовать старые имена и обозначения.
— Я оговорился. Я хотел сказать — люди бывшего царя и бывшего вождя. Это важно потому, что я знаю, о чём они говорят!
— Раз они разговаривают, значит дело идет, — заметил Кеттер. — Думаю сегодня они закончат, еще до совета. Но чем ты недоволен? У тебя хмурится лоб.
— Я знаю о чем они говорят! Их разговоры одинаковы. Всегда они говорят об одном и том же — жалеют свое золото, жалеют, что теперь они не вожди и короли. Жалеют…
Циновка у входа распахнулась.
— Рука вождя! Он ждет.
— Скажи: иду, — Бако отвернулся от окна и запахнул свой плащ.
— Разве совет будет не здесь, не в башне Вождя? — спросил Кеттер.
— Совет будет здесь, но позже. Меня ждет старший шаман. Он хочет рассказать что-то.
— Надеюсь, речь пойдет о вожде Арисе. Все ждут его возвращения по мере того, как множатся слухи о скором продвижении луши и колдуна, — сказал Кеттер и Бако посмотрел на него и ответил:
— Я уже не надеюсь получить вести об Арисе. Мы не слышали о нем с тех пор, как он исчез в ночь после своей свадьбы… — лицо Бако скривилось.
Кеттер ничего больше не сказал и Бако покинул зал. Тогда старик позвал мальчика и пока тот раскладывал письменные принадлежности, молча разглядывал совершенно пустой и огромный зал. Утренний свет заходил через шесть стрельчатых окон в эркере, а сам зал был разделен высокими арками на три части и самая дальняя, у выхода на наружную лестницу тонула в полумраке.
На стенах еще сохранились барельефы и за ложными окнами пестрели остатки мозаики в которой можно было различить пейзажи. Пол был выложен красноватыми и белыми плитами и на всем этом лежала печать былого величия и запустения. Края камней округлились, покрылись трещинами. Некогда светлый камень стен потемнел и позеленел пятнами плесени из-за частой сырости.
За месяц, проведенный в Октафоре, строения вовсе не чинили, но тут, в башне, названной башней Вождя, Бако приказал наспех перекрыть крышу и это сделали всем, что попадалось под руку, кое-как, лишь бы дождь не тек за шиворот. Это было разумно — все усилия уходили на восстановление стен города и укрепление подступов. Несколько раз с болью Кеттер видел, как ломались в городе старинные постройки, еще хранящие следы былой жизин и стены падали, барельефы крошились в пыль, а люди бросали крошку в носилки и несли к стенам, чтобы лепить обломки друг на друга, порой вниз лицами, которые еще оставались на обломках.
Чувств, которые это вызывало в нем, Кеттер не смог бы объяснить никому, а тем более Бако. Как он может понять, что Кеттер помнит этот город полным жизни, кичливым своим богатством, верящим в свою вечность и бережно сохраняющим сокровища внутри крепких стен? Он предпочитал молчать и только мысль, что все это превратилось бы в пыль так или иначе, немного скрашивало тоску старика. Он со вздохом поднял голову. Мальчик в ожидании смотрел на него.
Из-за окон доносился звон и лязг, там, внизу по склонам стлались дымные, белые хвосты, а на восточном склоне, под стеной, все еще сидели бывший царь Рохихалилы и бывший вождь анназар.
ebooksa