Наташка разглядывает мой шрам, касается его кончиками пальцев, а потом целует. А я срываю с неё простыню и бессовестно разглядываю. Она сначала смущается, а потом делает то же самое, стягивая со смехом покровы и с моих собственных чресл. И мне приходится, невольно конечно, демонстрировать скрытые силы природы, невиданные ею до этого времени.
— Ты как? — спрашиваю я её. — Не больно тебе?
Сегодня придётся сделать перерыв.
А жаль…
Она мотает головой:
— Нет, мне так здорово никогда не было… Держи меня за руку, пожалуйста, а то я могу взлететь от счастья.
Она говорит и не отводит сияющих глаз, и по ним я вижу, что она действительно счастлива.
— Только, — она чуть хмурится, — я… я, наверное тебя разочаровала?
Дурочка… Кажется, ничего лучшего…
— Ничего лучшего со мной ещё не случалось, — говорю я и, ну что тут поделать, снова впиваюсь в её губы.
Сладко.
Мы умываемся, принимаем душ и идём завтракать. Подаём талоны на питание и получаем рисовую кашу, перепелиные яйца, сладкий кофе с молоком, а ещё хлеб, масло и сыр. Я проглатываю всё за одно мгновенье. И ещё половину Наташкиной каши. Она сама отдаёт.
Соседи по круглому столу удивляются моему аппетиту и, должно быть, манерам. Но что тут сказать, знали бы вы, какая у меня ночь была.
Строгая дама лет сорока семи с белобрысой девчушкой с косичками — бабушка с внучкой.
— Вот видишь, как дядя кушает хорошо? Давай-ка и ты ложечку за папу. А теперь за маму. Ну, Сашенька, опять ты на скатерть капнула!
Наташка еле держится от смеха, а глаза её так сияют, что наша соседка несомненно обо всём догадывается. Ну что же, пусть порадуется за молодёжь.
После завтрака мы двигаемся на пляж, но в фойе нам приходится затормозиться. В креслах нас поджидают вчерашние джигиты. Как только мы появляемся, они встают и подходят к нам. Улыбаются, расставляют руки, источают гостеприимную радость.
— Бро, братан!
Тавтология, однако.
— Слушай, извини, дорогой, да? Мы же не знали, что это ты!
ebooksa