Неохотно, но убираю руку от двери. Что с того, что я просканирую все дамские палаты, как понять-то, к кому из них Суходоев приходил?
— Мы тут гражданочку одну найти не можем, — обезоруживающе улыбаюсь я несущемуся на всех парах локомотиву в белом халате. — Суходоеву. В какой палате она у вас?
— Нет у нас такой! — гневно гудит и пышет горячим паром медсестра-паровоз. — Посещения сейчас запрещены. Быстро выходим из отделения!
Мы выходим. Я возвращаюсь в казино, но Эдика Снежинского уже не оказывается и, покрутившись немного среди посетителей, я иду домой, падаю в постель и сплю, как русский богатырь в сказках, набираясь силушки от матери сырой земли, вернее от гэдээровского дивана.
Утром я вскакиваю и бегу к Печёнкину. Вот же жизнь пошла, дня не могу без него прожить.
— Занят, — бросает Лариса Дружкина, не отрывая глаз от бумаг.
— Как занят? Ларчик, это же я, спайдермен Егор Брагин. Ты что не узнаёшь?
— У него делегация из Москвы. Будет мероприятие приуроченное ко Дню шахтёра, вот они там и кумекают чего-то.
— Чего там кумекать-то? Взять всё и поделить, правильно я говорю? Лариса, да что с тобой? Ты на себя не похожа. Особенно, если сравнивать с тем, как ты выглядела в нашу последнюю встречу.
— Брагин! — злится она и покрывается нежно-розовым румянцем.
— Ты что, влюбилась? — как бы растерянно спрашиваю я. — И кто этот счастливчик?
— Так! — она встаёт и протягивает руку с вытянутым указательным пальцем. — Пошёл вон!
— Вот так, — печально вздыхаю я. — Люди неблагодарны. Я спас её от ожогов первой степени, а она… Ладно-ладно, молчу. Ларис, ну ты чего такая серьёзная, правда? Вот держи, может, это тебя немного развлечёт.
Я протягиваю ей свёрток.
— Что это? — недоверчиво смотрит она. — Опять подлянка какая-то?
— Ты пришла ко мне на хаус в джинсах фирмы Леви Страусс.
— Чего? — хмурится она и разворачивает подношение. — Брагин! Это чё такое⁈
— Тише, начальника потревожишь.
В её руках оказывается фирменная джинсовая куртка, глаза разгораются а волосы даже встают немножко дыбом, как у Бонни Тайлер, у той что «Ай нид э хиро». Правда, эта песня ещё года через четыре появится.
— Что это? — снова спрашивает она, но уже шёпотом.