— А потом перестанем. Боинги и Эйрбасы заплатят каким-то типа ответственным лицам и они заявят, что мол наши производства морально устарели и нам дешевле и правильнее их не развивать и не совершенствовать, а закрыть и покупать готовые самолёты за границей. Представляешь?
— С трудом, честно говоря.
— Вот именно, с трудом. Это лишь один из миллиона примеров. Я, естественно, упрощаю, но смысл от этого не меняется. Будем продавать энергоресурсы, а всё остальное купим, у нас же ресурсов дох*я, правда? Прошу извинить за бедность речи. Ну, а когда трубу нам обрежут и обложат санкциями мы что будем делать? Правильно, вот тогда и начнём всё развивать, а пока гром не грянет беспокоиться не о чем. Это я к чему? А к тому, что не хочу снова этот стыд, хочу по-другому. И дело здесь не в том, капитализм или социализм, мы и то и другое так извратим, что любо дорого. У нас так-то ни того, ни другого и не было никогда. Капитализм, конечно, более жизнеспосо…
Я не успеваю закончить мысль, потому что заходит Трыня с совершенно счастливым лицом, так что смущать его апокалиптическими картинами будущего даже совестно становится.
— Как там красавица твоя поживает? — спрашиваю я.
— Нормально, — широко улыбается он.
— Ну, за счастье наших детей! — усмехаюсь я и поднимаю чашку кофе.
На презентацию коньяка я еду на скачковской двадцать первой, потому что моя служебная настолько убитая, что мне приходится раскошелиться на ремонт и восстановление приличного внешнего вида.
Разумеется, оплачиваю весь ремонт я сам, из собственного кармана. Реконструкция проходит в гараже в деревне Красной. Этим занимается Пашка и обещает более-менее приличный результат. Ну а пока моя чёрная волжанка омолаживается, я ношусь на скачковской.
Здесь уже стоит «Алтай», один из двух выбитых для меня Печёнкиным. Пока он, Печёнкин то есть, не сорвался с крючка нужно его использовать по полной и постараться зацепить ещё крепче. Второй аппарат я хотел отдать Платонычу, но он отказался, поскольку проводит в машине совсем мало времени. Стало быть, телефон будет простаивать. Поэтому мы решили поставить его в машину к Скачкову. Один ему, один мне.
Скачковская тачка благодаря этому автоматически превращается в передвижной командный пункт. Тимурыч, кстати тоже время зря не терял и обивал пороги в горкоме. Благодаря этому, под его началом оказался не только отряд юнармейцев-школьников, но и объединение для молодёжи от семнадцати лет на базе ДОСААФ и частично военного училища.
Джинса прёт, хоть продажи мы ещё и не начинали по сути, лишь пробно выбросили в нескольких сельпо по области, выдав за «костюм брючный, Чехословакия». Коньяк тоже пошёл, а вскоре и виски начнём выдавать, как только Док закончит свои эксперименты.
В казино сегодня оживлённо. Слухом земля полнится, вот народ и собрался на неведомую презентацию. В условиях дефицита пропагандировать товар, который днём с огнём не найдёшь, довольно странно, конечно. Но сегодня мы просто познакомим народ с новым для нашего рынка напитком.
Сомелье, привезённый специально из Москвы, предложит всем желающим по одному глотку и расскажет насколько «Курвуазье» прекрасный, замечательный и просто потрясающий коньяк. Тут уж, какие этикетки нашлись в нужном количестве, то и производим, притом, что коньяк действительно очень хорошего качества. Вот такое тут у нас бутлегерство.
Первым, кого я встречаю, оказывается Печёнкин. Ну, как без него-то?
— Здрасьте, Глеб Антоныч, — приветствую я его.
Он кривится и морщится, будто лимон съел:
— Здорово, Брагин.
— Экая у вас судорога, — усмехаюсь я. — Я вам там ящик коньяка подготовил, в честь нашей доброй дружбы. Так что водителя пришлите, пусть заберёт.
— Угу, — кивает он и проскальзывает мимо.
ebooksa