— Это какие такие поводы? — щурится отец.
— Нет, заранее не скажу, но поверьте, поводы вполне важные и серьёзные.
— И кого ты хочешь позвать?
— Да кого, всех тех же. Круг у нас не слишком широкий. Рыбкины.
— Точно надо? — хмурится отец.
— Без них никак, — улыбаюсь я.
Папа Гену недолюбливает, хотя вражды никакой нет, но осадочек, как говорится имеется…
— А ещё кого, Юрия Платоновича? — спрашивает мама.
— Да, его с Трыней. Ну, может, он захочет и барышню свою позвать…
— Ой, и барышня уже, поглядите-ка, — смеётся мама. — Вон у тебя самого ещё нет никого, а у него уже подружка.
— Ну, это ты не торопись, — многозначительно улыбаюсь я.
— Чего⁈ — сразу делается настороженной мама.
— Всему своё время, — невинно улыбаюсь я. — Мам, только я тебя хочу попросить приготовить угощение. Я утром смотаюсь к тёте Любе, дефицитов каких-нибудь привезу, а потом на собрание пойду, так что…
— Нет, ну ты конечно… — качает головой мама. — А чего не за пятнадцать минут сообщил, так-то если?
— Ну, м-а-а-а-м… Тебе Наталья поможет.
После ужина я звоню Наташке. Она, наверное обижается, что я долго не появлялся, но дел было действительно очень много. Я беру Раджа и жду её на улице. Она выбегает из подъезда, и лицо её светится трогательной детской радостью.
Мы идём гулять, доходим до Набережной, бредём вдоль реки, а потом долго сидим на лавочке и целуемся под покровом опускающихся сумерек. Радж заглядывает нам в глаза, а я держу Наташку за руку и ненароком ощупываю безымянный палец, пытаясь сообразить, какого он размера.
Утром Пашка подъезжает на чёрной двадцать четвёртой «Волге».
— Павел! — качаю я головой. — А ведь неплохо, да?
— Смотри сам, — улыбается он. — Вроде неплохо. Движок перебрали, ходовую перебрали, сцепление новое поставили, вообще нулёвое. Денег тебе это стало, конечно, но результат вот он. Кузов отполировали, в салоне ковёр, чехлы новые натянули. Кожаная оплётка на руле. Магнитола. В общем, можно теперь нормально ездить.