Дэйвенпорты

Джесси обернулась, лицо ее скривилось (она явно намеревалась прочитать новую нотацию), но тут заметила движение за окном:

– А этому мальчишке что надо?

Эми-Роуз проследила за взглядом поварихи и увидела в саду Томми, сына Гарольда. Парень махал ей рукой. У него была кожа теплого коричневого оттенка и широкие, искрящиеся энергией глаза глубокого карего цвета – они могли расположить к себе любого. После смерти матери Эми-Роуз кормила и расчесывала лошадей вместе с Томми: на свежем воздухе ей становилось полегче. Они вместе подолгу ездили верхом по пастбищам Дэйвенпортов и в итоге стали близкими друзьями. Когда Эми-Роуз рассказала Томми о своей мечте когда-нибудь открыть парикмахерскую для темнокожих женщин, Томми поздравил ее так, будто она ее уже открыла. От воодушевления друга надежда Эми-Роуз окрепла.

– Это подождет, – недовольно сказала Джесси, но Эми-Роуз уже пошла к выходу.

Томми расхаживал взад-вперед вдоль ограды, крутя в руках шляпу. В его глазах был непривычный азарт, и во всех его движениях чувствовалась такая кипучая энергия, что сердце Эми-Роуз наполнилось одновременно радостным возбуждением и страхом. Как и Эми-Роуз, Томми вырос рядом с детьми Дэйвенпортов, но он никогда не переступал черту, разделявшую семью господ и прислугу. Он так и не стал другом Джона, своего ровесника, хотя единственный сын Дэйвенпортов проводил в мастерской и на конюшне столько же времени, сколько единственный ребенок главного кучера. Казалось, на одного только Томми не действовало обаяние Джона.

– Я уезжаю, – заявил Томми вместо приветствия.

Эми-Роуз замерла на полушаге.

Томми продолжал:

– Я договорился с проводником на железной дороге на Санта-Фе, он согласился сделать мне скидку на билет. Я еду на запад.

– На запад? – повторила Эми-Роуз.

Она не могла осмыслить слова Томми. Хотя отъезд друга не должен был стать для нее неожиданностью. Он пытался сбежать из «Порта Свободы», едва достаточно вырос, чтобы работать, «не зря есть свой хлеб», как говаривал его отец. Томми поклялся, что уедет отсюда и сам сколотит состояние.

– Я разговаривал с человеком из Чикагского отделения Национальной лиги негритянского бизнеса. Он сказал, что на западе новые города растут как грибы. Там уйма возможностей.

– И где у тебя будет больше возможностей, чем здесь?

– Мне нужно начать жизнь на новом месте, где меня не будут называть одним из слуг Дэйвенпортов. Я не собираюсь вместо уздечки брать в руки набор чистильщика обуви, когда в стране все перейдут на безлошадный транспорт. – Томми опять принялся крутить шляпу. Его в этот миг было не узнать. – Эми-Роуз, мне предложили работу в страховой компании.

Эми-Роуз растерялась:

– Ты хочешь продавать страховки?

Друг рассмеялся:

– Они занимаются не только этим. Они помогают темнокожим предпринимателям брать займы и приобретать недвижимость. Благодаря этому выросла южная сторона Чикаго. – Томми вплотную подошел к Эми-Роуз и взял ее руки в свои. – Через шесть недель я сяду на Калифорнийский экспресс. – Он обнял ее за плечи. – Я хотел, чтобы ты узнала об этом сразу после отца. – Друг отстранился от Эми-Роуз и покачал головой, будто и сам был поражен своей новостью. – А еще я хотел сказать тебе спасибо.

– Мне спасибо?

– Ты меня вдохновила. Я слушал о твоих планах насчет салона, смотрел, как ты донимала каждого предпринимателя в центре вопросами до тех пор, пока тебя не выставляли за дверь. – Тут они оба улыбнулись, вспомнив, как Клайд, хозяин галантерейной лавки, именно так и сделал. – Когда ты принесла свои сбережения в банк, ты была настоящей силой, с которой хочешь не хочешь, а будешь считаться. – Друг рассмеялся. – По-моему, я тебе был без надобности. – Томми посмотрел на подругу с искренней теплотой, и у девушки от нахлынувших чувств защемило в груди. – Не за горами тот день, когда ты воплотишь все свои мечты в жизнь. И я хочу, чтобы у тебя получилось. И у меня тоже.