– Но костяная флейта сломана. – Я поворачиваюсь к Сабине, но она пропала.
И вместо нее сидит серебристая сова.
– Аилесса.
Кто-то толкает меня локтем. Я распахиваю глаза и вижу Жюли, склонившуюся ко мне.
– Я собираюсь выбраться в город за припасами. Отвести тебя перед этим в уборную?
Но не мысль о вонючем углу катакомб заставляет меня проснуться, а тон голоса Жюли. Спокойный, ровный. Никаких эмоций. И это напоминает мне о том, что мы привыкли друг к другу за последнее время. Что я пробыла их пленницей две долгие недели. А мама так и не вернулась за мной.
– Нет, я в порядке.
Я медленно подтягиваюсь и сажусь на известняковую плиту, под сомневающийся взгляд Жюли. Даже это простое движение вызывает судороги в мышцах. Мои тюремщики кормят и поят меня водой, но у меня почти не осталось Огня Элары.
– Марсель? – окликаю я парня.
Слабый голос едва слышен, но привлекает его внимание. Он поднимает взгляд от груды книг, которые они с Бастьеном изучают за импровизированным столом.
– Когда новолуние? Ты же следил за фазами Луны?
– Следил.
На его лице появляется довольная улыбка, когда он принимается рыться под книгами, а затем вытаскивает лист пергамента, исписанный его каракулями.
– Я высчитываю дни по часам. И всякий раз, когда кто-то из нас возвращается из Довра, я сравниваю время на поверхности со своим календарем и пока ни разу не ошибся. – Он дважды стучит по пергаменту. – И новолуние сегодня.
Бастьен переводит взгляд с Марселя на меня.
– А это важно? – Его пристальный взгляд блуждает по моему лицу, пока я пытаюсь скрыть любые следы беспокойства. – Что происходит в новолуние?
Я отрицательно качаю головой.
– Ничего… просто… – Я отвожу взгляд. Его беспокойство смущает меня, ведь я не сомневаюсь в его желании убить меня. – Просто приснился плохой сон. Вот и все.
Меня покидают последние силы, помогавшие удерживаться в вертикальном положении, поэтому я вновь прислоняюсь к стене в углу.
В глазах Жюли вспыхивает беспокойство, что еще больше сбивает меня с толку.