Но не к убежищу под Шапель-дю-Повр.
– Куда мы идем? – спрашиваю я, держа фонарь поближе к нему, чтобы он мог видеть в темном туннеле.
– В нашу старую комнату в катакомбах. – Он переступает через какие-то обломки. – Уверен, Марсель именно там.
Наше путешествие по извилистым туннелям затягивается, и Бастьен через какое-то время начинает уставать.
– Я могу понести Жюли, – вновь предлагаю я.
– Нет. – Он хмурит брови.
– Но я вновь обрела свои кости благодати.
– Прошу, Аилесса, позволь мне понести ее самому. Это моя вина… – Он качает головой, а его глаза наполняются болью при взгляде на Жюли.
Наконец мы добираемся до комнаты. Бастьен пинком отодвигает дверь у стены из черепов.
Марсель сидит за импровизированным столом с грудой раскрытых книг. Он поднимает глаза, и его лицо озаряется.
– Бастьен! Аилесса! – Но затем он замечает сестру и бледнеет. – Что случилось?
– На нее напал Скованный, – объясняет Бастьен. – Порезал ей руку и едва не задушил.
Я хватаю одеяло и расстилаю его на полу. Бастьен опускает сверху Жюли и сдавливает кровоточащую руку.
Марсель ошеломленно смотрит на нас.
– Кто-то сковал и душил ее?
– Нет. Так называют мертвые души, – говорит Бастьен и косится на меня.
А я быстро объясняю, почему мы называем некоторые души Скованными.
– С Жюли все будет в порядке? – спрашивает Марсель.
– Да. – В голосе Бастьена звучит такая уверенность, что никто из нас не осмеливается возразить. – Подайте воды.
Я тут же вскакиваю на ноги. И даже делаю шаг к ведру, стоящему на одной из полок, но Марсель оказывается ближе. Так что я ухожу с его пути, чтобы не мешать ему добраться до Бастьена. И через мгновение они оба нависают над Жюли. Бастьен брызгает ей в лицо водой.