– Да ладно, Жюли. – Он дважды шлепает ее по щекам, отчего я невольно вздрагиваю. – Давай! – Его голос срывается. – Ты же такая крутая. И не можешь умереть у меня на руках.
Перед глазами все расплывается от подступающих слез, пока Бастьен отчаянно пытается привести в чувство свою подругу. Наверное, нечто подобное я почувствую, если потеряю Сабину.
Вздохи Жюли становятся все короче. А затем и вовсе стихают.
Марсель прикрывает рот рукой. Плечи Бастьена напрягаются, когда он утыкается головой ей в живот. Я подхожу ближе, чувствуя, как стягивает горло. Мне хочется обнять его.
Но как только я протягиваю к Бастьену руки, глаза Жюли распахиваются, и она резко втягивает воздух.
Я вздрагиваю. Бастьен резко выпрямляется, а Марсель с облегчением подается вперед.
– На что вы все уставились? – еле слышно спрашивает Жюли.
С губ Бастьена срывается тихий смех. И он трижды целует ее в лоб.
Я натягиваю улыбку, хотя в груди разрастается острая боль. При виде их глубокой привязанности тоска по Сабине только усиливается. Я кладу руку на плечо Бастьена.
– Я поищу, чем перевязать ее руку.
Он одаривает меня благодарной улыбкой.
Я подхожу к полкам и перебираю припасы. Рулон чистой ткани оказывается спрятан за небольшим горшком с измельченными травами.
– Прости, что оставила тебя, – шепчет Жюли Бастьену.
Я принюхиваюсь к травам. Это тысячелистник. Он хорошо помогает при ранениях.
Я застываю.
Даже сердце еле стучит в груди, пока я поворачиваюсь к ним.
Он держит Жюли за руку так же, как держал меня, когда говорил эти слова. Слова, которые когда-то говорил ему отец. Я думала, они так много значат для него, что он поделился этим только со мной.
Бастьен подносит костяшки пальцев Жюли к губам и целует их.
– Ты никогда не потеряешь меня, Жюли.