Луна костяной волшебницы

Он садится, скрещивает ноги и косится на Аилессу. А затем подмигивает мне. Дважды.

– Мы еще обсудим все, когда Костяная волшебница уснет, но пока… – Я придвигаюсь ближе и понижаю голос еще сильнее. – Ты хоть представляешь, насколько сильна окажется королева здесь? Сможет ли пользоваться магией своих костей?

– Думаю, что сможет… – Марсель расстегивает рюкзак. – Но на это ей потребуется чуть больше энергии. В конце концов, ее энергия иссякнет, но я не представляю, сколько это может занять времени. Об этом не упоминается ни в одной из сказок. – Он достает отцовскую книгу и кладет ее себе на колени. – Если я только это не пропустил.

Он тянет за обложку, и книга раскрывается в месте, где треснул корешок. Я слегка поворачиваюсь, чтобы посмотреть текст вместе с ним. Аилесса встает на ноги и пытается заглянуть в книгу. Она умеет читать? Я всегда считал, что Костяные волшебницы скорее уж пьют кровь из рогов и едят сырое мясо, а не читают. Черт возьми, да я сам плохо читаю. Протянув руку, я приподнимаю книгу, чтобы она не видела текст. История, в которую углубился Марсель, – миф о Костяных волшебницах, дополненный изображением женщины с распущенными волосами. Шлейф ее платья такой длинный, что тянется от середины моста до его начала, где замер скромно одетый мужчина. Я вижу в нем своего отца. Или отца Жюли и Марселя.

Я вижу в нем себя.

Ярость кислотой опаляет мой желудок. Я резко вскакиваю на ноги, чтобы оказаться подальше от Аилессы. Нас разделяет чуть больше метра, но этого недостаточно. Так что я прислоняюсь к единственной кирпичной стене в комнате, которую, как и остальные в катакомбах, построили, чтобы предотвратить обрушение туннелей. И судорожно втягиваю воздух.

– Ты в порядке? – спрашивает Марсель с ноткой беспокойства в голосе.

Я дожидаюсь, пока мой пульс замедлится.

– Просто проголодался. А ты?

– Я не против перекусить.

Я выпрямляюсь, а затем отодвигаюсь от стены и принимаюсь рыться среди банок и жестянок, стоящих на выступающих кирпичах, которые служат нам в качестве полок. Держи себя в руках, Бастьен. Сосредоточься на деле. Вроде поиска еды и припасов. Здесь почти ничего нет, кроме того мизера, что мы оставили, когда отсиживались в прошлый раз. Если придется задержаться здесь надолго, то кому-то нужно будет выбраться в Довр.

Жюли возвращается в комнату, и на полу тут же образуется лужа. Ее одежда вся промокла, но зато больше не грязная. Она вымылась, что делает каждый из нас по очереди, когда мы оказываемся здесь, потому что от ила кожа зудит, как у прокаженного.

Отжав волосы, она затаскивает ведро воды и закрывает дверную панель.

– Марсель, надо же, ты проснулся. – В ее голосе слышится веселье. Видимо, купание вернуло ее хорошее настроение. – Ты так храпел, что мне казалось, ты проспишь недели две.

Он рассеянно хмыкает и склоняется над книгой.

А Жюли, хромая, направляется ко мне, таща за собой ведро воды. Я выгибаю бровь.

– Не много ли для питья?

Она кивает и передает мне выстиранную рубашку. Я вешаю ее на кирпичи, чтобы поскорее просохла.

– Есть что-то вкусное? – Она смотрит на банку в моих руках.

– Все, как всегда. – Я протягиваю ей кусочек сушеного мяса.