– Получается, что сейчас я не отвечаю на твои чувства?
– Ага.
– Какое несчастье…
– Сам в шоке.
– Обычно девушки моментально тонут в твоих глазах?
– Моментально.
Нина опустила глаза под его пронзительным взглядом.
Они устроились на пледе (который оказался обычным белым одеялом). Никакой особенно серьезной еды Никита не взял. Много ягод, вкусные бутерброды и торт, похожий на «Графские развалины» своей расцветкой. Но Нину совсем не волновала скудность угощений. Она только смотрела на рассказывающего со смехом какую-то очередную авантюрную историю Никиту и млела от счастья. Он, конечно, был душой компании. Нина заметила это его приятное качество еще тогда, во время шашлыков. Наверно, если бы не Никитина болтовня, они бы погрязли сейчас в своем смущении. А поскольку необходимость подбрасывать дрова в разговор Никита возложил на свои плечи, Нине только оставалось, удобно устроившись на пледе, слушать и смеяться, запрокинув голову.
Он тоже не мог отвести от нее глаз. Такой простой, милой и невообразимо юной была она в это раннее июльское утро.
– Посидишь так минут десять? – спросил он и достал из кармана штанов карандаш, а из корзинки блокнот.
– Неужели вдохновила?
– Ага, по уши.
Нинины щеки снова вспыхнули, а в груди стало совсем приятно.
– Сколько тебе лет? – спросила она, когда тишина затянулась.
Он ответил не сразу. Сначала довел до конца линию в наброске.
– Двадцать.
«Какой взрослый…» – подумала Нина, в силу своего возраста даже не подозревая, что совсем не таким взрослым в душе он являлся, как она вообразила.
– А чем ты занимаешься?
– Работаю.
Когда он погружался в рисование, он забывал про балагурство и красноречивость.