Когда она вернула ему карандаш и блокнот, он прочитал:
Шепот, робкое дыханье,
Трели соловья,
Серебро и колыханье
Сонного ручья,
…
Ряд волшебных изменений
Милого лица…
Она намеренно написала только свои любимые строки.
– Сама придумала? – спросил Никита.
– Нет, – улыбнулась Нина, – один очень хороший поэт.
– Красиво.
– Правда?
Никита закрыл блокнот и осторожно убрал его назад, в корзину.
– У меня такое ощущение, – наконец сказал он, – что, если бы ты их не написала, я бы, может, и не подумал, что красиво. А ты написала, я прочитал и сразу подумал о тебе. Вспомнил тебя вот такую, растрепанную… только не обижайся… на рассвете, с усами от вишневого компота над верхней губой, поэтому да, я правду сказал. Красиво.
Он с улыбкой наблюдал, как она поспешно провела ладонью по губам, чтобы убрать вишневые усы. А потом тоже посмотрела на него и улыбнулась смущенно.
Когда он проводил ее до дома и ушел к себе, Нина еще долго стояла у окна, глядя ему вслед. Бабушка с дедушкой пока не вставали. Она легла в кровать прямо в одежде и уснула с тихо бьющимся сердцем и счастливой улыбкой на губах.
Глава девятнадцатая
Утром за завтраком бабушка поинтересовалась:
– Где ты все время пропадаешь, кошечка моя?