Угрюмо болтая ложкой в стакане с чаем, она думала о произошедшем утром и не знала, как взять себя в руки. Вдруг рядом с ней на стул упала чья-то сумка. Она подняла голову.
– Привет, мы тут хотим историю немного повторить, пока обеденный перерыв, не против? – сказал Паша.
И если Пашина искренняя вежливость могла смягчить Надино сердце, то Дима, беспардонно уже расположившийся на стуле рядом, заставил ее холодно сказать:
– Нет, я против. Найдите себе другой стол.
– Какой? – Паша оглянулся, а за ним и Надя.
Столовая превратилась в муравейник из старшеклассников и учителей.
– Да садись, она сейчас покипит и остынет, – махнул рукой Дима.
Надя встала, распрямив спину:
– Я-то остыну, а твое дурное воспитание будет и дальше отвращать от тебя людей, – и потянулась за сумкой.
– Стой, не нужно, – сказал Паша, перехватывая ее руку, – мы уйдем, если очень мешаем. Дима, давай в коридоре посидим…
Надя посмотрела в добрые светлые глаза одноклассника, которые прикрывали стекла очков, и впервые за весь день ей стало немного легче.
– Хорошо, оставайтесь, все нормально. – И она опустилась на стул.
Какое-то время она прислушивалась к Пашиным объяснениям по истории, прерываемым жеванием школьной еды, а потом спросила:
– А чего вы в обед-то занимаетесь, а не после уроков?
– У меня дела сразу после уроков, – сказал Дима, внимательно вчитываясь в текст учебника.
– А у библиотекаря тоже обед, поэтому мы так… – добавил Паша.
– Понятно.
– Бесит меня историчка! – сказал Дима, устало потерев лоб. Надя вдруг заметила, что он сегодня какой-то замученный. Или он уже давно так выглядит, а она просто не обращала внимания? – Педагог никакой, а требует, как со студентов истфака.
– Может быть, не нужно было прогуливать, – резонно заметила Надя.
– Да нет! Просто преподавать умеют единицы! – Дима повернулся к Наде. – Когда я в первом классе хотел доказать всем, что можно научить говорить кого угодно, я стал тренировать моего бедного хомячка Георгия. И родители, и учительница наша тогда только головой качали и смеялись, но никто не сказал мне, что это невозможно, и они даже объяснять не стали почему. Уже тогда я понял, с какими плохими педагогами мне предстоит взрослеть. Ну и почему вы хихикаете?